– Да мы из Подмосковья, из деревни Грязево, что на Истре, – бедная Зинаида покраснела вся. – Чего ты нас гонишь? Работаем и работаем. Нам здесь хорошо.
– К себе езжай, ясно? Эту квартиру советская власть отберёт у этих буржуев. Слишком большая для них. Завтра людей пошлём, им две комнаты оставим, и хватит. Ты поняла, старая? – солдат чуть не проткнул штыком толстый живот Зинаиды.
Мама бабушки стояла молча и держала её за руку. Вышел отец бабушки, одетый в свой мундир чиновника железных дорог, с какой-то папкой в руках, следом за ним комиссар. Отец подошёл к жене и дочери, поцеловал обеих и тихо сказал, и в его голосе была такая беспроглядная грусть:
– Милая, если меня не будет больше трёх дней, собирай детей и езжай к своим родителям. Бери самое необходимое, я вас там найду. Надо было нам раньше уехать отсюда. Не переживай, милая. Береги девочек и нашего будущего малыша.
Бабушка всё это слышала. Комиссар торопил отца.
– Что это вы прощаетесь? Завтра уже будете дома.
Но на следующий день отец не пришёл. Зато после обеда появилась живописная группа во главе с нашим дворником Никодимом.
– Вот они, – Никодим услужливо говорил какому-то мужику в тулупе. – Барыня, вас расселять пришли.
– Как это расселять? – возмутилась бабушкина мама. – Эта квартира подарена моему мужу министерством путей сообщения за его заслуги в деле служения Отечеству, и пока муж не придёт, я не пущу посторонних в свою квартиру.
– Товарищ барыня, помолчите, пока я вас отсюда совсем не выгнал, – и мужик в тулупе бесцеремонно оттолкнул мать. Она чуть пошатнулась, няня подхватила её. – Вам положены две комнаты, выбирайте, пока я добрый. А то десять комнат у них, буржуи недорезанные.
– Здесь есть и моя комната, и я буду здесь жить, – заговорила няня. – Я ведь не барыня, я обслуга.
Мать взглянула на няню недоумённым взглядом. Она всегда считала её членом семьи.
– И наша есть, – Зинаида стала повторять за няней. – Мы тоже обслуга, – а потом, чуть подумав, добавила: – Нам солдат советской власти дал разрешение вчера.
– Хорошо, – подумав, сказал человек в тулупе. – Значит, четыре комнаты заняты, остальные будем распределять – я ведь всё-таки управсовкомдом.
Все женщины этого дома удивлённо посмотрели на него – такой аббревиатуры они не знали. А бабушка была маленькая и прыснула от смеха.