– Да, эфенди… – ответила девушка. Ее голос прозвучал совсем тихо и как-то отрешенно.
Как бы ни был профессор зол на Лантею из-за ее вранья, но на какую-то долю секунды ему стало ее немного жаль. Потому что вряд ли она понимала, что для нее еще совсем ничего не закончилось. Даже когда она выдаст все сведения, пароли и сдаст подельников, ее все равно закуют в цепи и бросят в темницу. Рион будет насиловать ее, пока девчонка совсем не ослабеет, а после ее казнят. И, дай Залмар, если просто быстро повесят, но, скорее всего, устроят жестокую показательную казнь с сожжением или четвертованием, чтобы народ на Рыночной площади мог вдоволь насладиться мучениями ифритской шпионки.
На лестнице раздались тяжелые шаги Зурейна, он возвращался с личными вещами пленницы. Шарканье прозвучало совсем рядом с камерой Ашарха, а после удалилось к комнате дознаний.
– Вот, я все принес, Рион.
Раздался глухой звук упавшей на стол сумки, а после палач добавил:
– Только не надо меня больше наверх гонять. Ты знаешь, мне тяжело туда подниматься…
– Больше и не придется, – хмыкнул воин. – Ну что, девочка, давай еще раз осмотрим твои вещи.
– Тяжелый мешочек из красной ткани. Все там, – негромко подсказала Лантея.
– Сейчас найдем.
Рион начал рыться в сумке, там что-то зазвенело и зашуршало.
– Этот что ли?
Звуки затихли. Видимо, командир внимательно изучал свою находку.
– Да, он.
– Но тут только один блядский песок?! – мгновенно вспылил воин, и его голос громом разнесся по всему ярусу. – Что за шутки, Лантея? Где информация?
– Высыпь его. Все внутри, – едва слышно посоветовала девушка.
Мелкие крупинки посыпались на стол сплошным потоком, Ашарх различил их шуршание. У него у самого вопросов уже было ничуть не меньше, чем у дознавателей. И профессор с любопытством вновь прильнул к окошку, прислонив ухо к холодной решетке.
– Здесь пусто. Только песок, – очень мрачно проговорил Рион, и по его угрожающему тону становилось ясно, что чужачка разозлила мужчину не на шутку в этот раз.
– Ты не прав, – неожиданно осмелевшим голосом заявила Лантея и раздался звон ее кандалов. – Здесь твоя смерть. Kzheomon-shate, Ewan’Lin!
Ашарху оставалось лишь теряться в догадках, что же именно произошло в ту минуту. Как только прозвучали диковинные слова девушки на странном шипящем языке, в комнате для допросов случилось что-то чудовищное. Профессор слышал завывание ветра и неясно чем рожденный гул, а почти сразу же за ним последовали нечеловеческие вопли. Кричал Зурейн, высоко и отчаянно, как мальчик, у которого еще не сломался голос. Вой Риона трудно было с чем-то спутать – в нем словно бы отразилась вся боль пленных, которые когда-либо страдали от его руки. Страшная какофония разнеслась по коридору мгновенно, эхо проникло во все камеры и клетки, а после просочилось и на другие этажи. И в ту же минуту Аш услышал чавкающие звуки, от которых кровь стыла в жилах. Как будто отбивали кусок сочного мяса с кровью. Зурейн и Рион больше не кричали, их вопли затихли так же быстро, как начались. И наступила звонкая пугающая тишина, от которой по телу бежали мурашки.