«Замолчи!» – приказала мать.
«Я бачив…», – старался выговорить Марк, распираемый новостью.
«Кого ж ты бачив?» – спросила мать, наклоняясь к нему ухом.
Он прошептал ей, опасливо косясь на Семена: «Я бачив того черного офицера, який… Промеж пленных он».
Мать увлекла Марка в сенцы и там зашептала – напуганная, побледневшая:
«Молчи! Ради Спасителя – молчи! Не пощадят они его, братья-то твои. За зло пусть Господь его судит. Никому не говори, слышишь, Марк? Никому! Крестись!»
«А еще бачив я Серафима», – сказал Марк, перекрестившись.
«Спаси его Господь! Хороший он человек, не обидчик. Все домой, на Дон, порывался».
Мать пошла к печке, наклонилась и на горестном ее лице заиграл отблеск пожара, полыхающего в печной утробе. Марк был захвачен новым видением. Во двор въехали на конях Филька и Тарас. Иван уже вел в поводу коней братьев. Марк, как всё равно его и не было с матерью, во двор прыснул – братьев встречать. Семнадцатилетний Филька выглядел совсем взрослым. Одет он был в хорошую гимнастерку, подпоясан пулеметной лентой. Ехал на высоком вороном жеребце. Протянул Марк руку, чтобы погладить коня, но Филька сурово оглядел его с ног до головы и ломающимся баритоном сказал: «Не трогай! Убить может».
«Да я ж только поглажу», – заискивал Марк. – «Уже и погладить нельзя!»
Филька ловко спрыгнул на землю, сказал Марку: «Садись, покатайся».
Они были добрыми друзьями, Филька и Марк, а старую дружбу забывать неловко.
Тарас тоже повзрослел, стал суровым и даже как-бы чужим для младших братьев. Ему было пятнадцать лет, а смахивает на видавшего виды солдата. Очень он стал на отца похожим, но не внешностью – внешностью к тетке Вере ближе – а медлительностью, неразговорчивостью. Похож, но, может быть, и не похож. Отец спокойствие в себе носил, веселости не был лишен, а Тарас словно чем-то тяжелым был наполнен и на его молодом лбу глубокая морщина поверх бровей легла.
«Тарас сильно об отце печалится», – вспомнил Марк слова Корнея, сказанные им Варваре. – «Плохо то, что он смерти перестал бояться, как будто ищет ее. Лезет в каждую драку».
Тарас молча укоротил стремена для Ивана, помог ему сесть на коня и пошел к хате, из которой в это время выбежала мать.
Марк с Иваном наслаждались ездой на настоящих боевых конях, даже учинили что-то вроде кавалерийской атаки, при которой Иван умудрился кулаком крепко смазать Марка по губам, после чего Марков интерес к верховой езде сразу поубавился. Поставив коней в сарай и подкинув им сена, Марк с Иваном пошли в хату. Мать готовила к обеду большой стол. За стол уселись все, кто тут был, для Марка же с Иваном места не было и они полезли на кровать. Корней и тот другой, длинный, уже сидели за столом вместе со всеми. Длинного все называли командующим. Занятая своим делом, мать нет-нет, да и поглядывала в окно. Не показывался еще один сын, Гришка.