Утром, отмщенная Мотря вернулась домой. Коров к этому времени уже увел Яков. Его это устраивало, можно читать, никто не мешает. Первое время, он выводил стадо, а Зорька, доходя до колодца останавливалась, как вкопанная. Не помогало ничего, он мальчишка ревел как белуга, а над ним потешалась соседская детвора. Пока кто-то из взрослых посоветовал Якову взобраться на корову, как это делала Мотря. Так он и сделал, хотя было страшновато. Каждое утро, выдрессированная Мотрей корова шла к направлению колодца, ожидая седока.
Все шло своим чередом, как обычно мать подоила коров. Яков погнал стадо на пастбище. Все домочадцы были заняты кто в доме, кто на подворье. Нервы Мотри были на пределе. Она знала, эта ее выходка ей даром не пройдет. И ждала.
Очень скоро в ворота постучали. Это был отец, насильника Петра. Погляди Гаврил, что твоя Мотря сотворила с моим сыном. Не поздоровавшись, закричал, угрожая. А его сын стоял молча, опустив голову. Гаврил увидев побитого, ободранного парня. Удивился! Драться дралась, но никто никогда не жаловался. А здесь такое! Что же совершил Петр, если Мотря его так отделала?
Услыхав шум, на крыльцо вышла Матрена, взглянув на еще недавно самоуверенного наглеца, получила удовлетворение. Спесь его, как рукой сдуло. Гаврил увидел стоящую на крыльце довольную от увиденного дочь, рассердился.
Говори! Зачем ты это сделала? Мотря мигом полезла в свой тайник, достала спрятанную порезанную юбку и белье, показала отцу. Белье было залито девичьей кровью. Вот, что он сделал, когда я спала!
Нависла зловещая тишина. Оба отца побледнели, думая каждый о своем. Нужно срочно выдавать дочь замуж, но она еще несовершеннолетняя! Другой понимал, что сын опозорил себя, семью. Не каждый отец даст согласие выдать свою дочь за такого парня. Придется девку искать на стороне. Очнувшись от столбняка, разозленный отец огрел кнутом своего уже и так побитого сына, и погнал домой. Прости сосед, не разобрался. Жди сватов!
А у ворот уже толпились зеваки. В селе, ничего не скроешь, в сердцах подумал Гаврил. Чего столпились? У вас, что работы дома нет? Повернулся, ушел к лошадям в загон. Лошади его успокаивали. Любил чистить их. У него были и ездовые лошади, и рабочие тяжеловесы, и даже скакуны. Покупал жеребятами, вон какие красавцы выросли! Народ еще потоптался у дома, смакую увиденное и услышанное. Гаврил никогда не интересовался чужими делами. Его удивляло, столько у каждого в хозяйстве дел, как можно жить чужой жизнью?