– Двадцать шесть минут!
Трое выплыли сразу, под конец – еще один.
– Двадцать семь минут!
Их осталось трое. Ван терпел. В голове шумела толпа. Он мечтал только об одном – услышать число «двадцать восемь». В полубессознательном состоянии он отметил, что их осталось уже двое. Значит, третий всплыл.
– Двадцать восемь минут!
Теряя сознание, Ван оттолкнулся всем телом, чтобы всплыть. Он увидел гудящую толпу, подбегающих к нему функционеров и папарацци. Они поздравляли его с победой.
Чуть дальше обозреватели столпились вокруг второго участника. Это был Тон, прошлогодний чемпион мира. Его тоже поздравляли.
Но соревнования не закончились. А закончился лишь первый этап.
Когда овации стихли, прозвучал голос судьи:
– Победителями первого испытания становятся Тон и Ван, каждому присуждается по три очка! Все остальные участники получают по два очка!
Толпа разразилась одобрительным шумом. Обозреватели вели прямые трансляции, к Вану подбежали несколько человек со значками «пресса» и, расталкивая друг друга, стали наперебой выкрикивать:
– Господин Ван, как вам это удалось?!
– Что вы чувствуете после победы?!
– Что вы скажете своим поклонникам?!
И Ван сказал:
– У меня нет сил. Я ничего не могу сказать.
Он тяжело дышал. Двадцать восемь минут в воде было слишком много. На тренировках он без труда преодолевал двадцать минут. В особо удачные дни – двадцать пять. А дальше не заходил.
Он пошел в комнату отдыха. Моргнул глазом – и из стены выплыл поднос. Перекусив, Ван посидел минут пять, а затем вернулся в зал.
Толпа одобрительно гудела. В бассейне больше не было воды. Самого бассейна тоже не было. На месте бассейна возвышался прозрачный куб, наполненный клубящимся газом. Это была огромная дымовая камера.
– Второе испытание – газовая смесь! – с воодушевлением объявил судья.
Под восторженный рев толпы и перекрикивающих друг друга обозревателей участники вошли внутрь. На всех были очки, наушники и трубки для дыхания. Зажимы стиснули их запястья и щиколотки.
– Время пошло! – объявил судья.
Тотчас трубки исчезли, и они оказались со сжатыми ртами в камере, наполненной смесью газов. Прошло десять минут, потом пятнадцать, потом двадцать. Здесь было тяжелее, чем в воде. Почему, Ван не знал. На двадцать пятой минуте он замахал руками и ногами, и в его рот воткнулась трубка. Он жадно вдохнул. Дверца камеры открылась, выпустив его наружу. Двое судей подхватили его под руки. Вокруг гудела толпа.