– Извините, мэм, но это какая – то ошибка! У нас нет людей – одни обезьяны!
Собеседники весело рассмеялись скабрезной шутке и дружелюбно пожали друг другу руки, как старые знакомые.
– Вот, опять печенюжки принесла твоим подопечным, – пряча блудливые глаза, произнесла посетительница.
– Ну ладно, Элен, мне – то можешь не втюхивать подобную чушь! Снова прибыла за халявным сексом? Кто на этот раз?
От волнения в горле у похотливой чиновницы пересохло во рту, и она хриплым, незнакомым голосом, сгорая от вожделения произнесла:
– Я слышала на прошлой неделе к вам поступил какой – то новенький монстрик. Говорят, что ему светило три пожизненных срока за убийство и мародерство? …
Главврач деланно заскучал, и чтобы подавить приступ зевоты отвернулся к окну.
– Ну же, Джордж, не скупись! Ты же знаешь – за мной «не заржавеет»!
– Элен, я вот что думаю, – хозяин кабинета выдержал театральную паузу и вальяжно забарабанил длинными, как у пианиста пальцами по белой инкрустированной золотым орнаментом столешнице. – Сколько я еще буду прикрывать весь этот блуд. Твоя похоть, Элен, обходиться мне очень дорого: расходы на санитаров, реаниматолога…
– Ну, Джордж, не жадничай, – посетительница в эротическом волнении облизала пересохшие губы кончиком языка. – Я же не какая – нибудь халявщица! Я твой партнер – Джордж!
В подтверждение своих слов толстуха бросила на стол пухлую пачку засаленных банкнот.
Главврач, по – прежнему избегая смотреть прямо в глаза собеседнице, ленивым жестом сбросил аванс в предусмотрительно выдвинутый ящик стола:
– Видит бог: доведут меня до греха твои шашни, Элен!
– Какие шашни? С кем? С «обезьянками»? – в глазах посетительницы замелькали игривые огоньки. – Боже упаси, Джордж…
Женщина, сексуальным формам, которой позавидовал бы сам Роден, распласталась на кровати в сладкой истоме.
Жилистый, с фигурой греческого атлета мужчина оседлал ее тело, словно заправский наездник на родео, где – нибудь на среднем западе.
Искушенный в правилах любовной игры наездник, не спеша, с садистским наслаждением, медленно доводил дребезжащее от наслаждения тело до состояния нежной эйфории.
Его детородный орган дразня, плавно скользил по ее лбу, подбородку, медленно спускался вниз, устремляясь в манящую впадину, между двух холмов…
– Клянусь, не будь я омбудсменом, я бы приказала тебя распять, – хриплым от вожделения голосом прошептала чиновница.