– И каждой стороне досталось по половине…
– Очень может быть.
– А если они соединятся?
– Думаю, даже они не знают ответа. Конец? Пересборка? Новое начало? Окрашивание в один цвет? Абсолютная власть одной из сторон?
– Последнее – слишком просто.
– Пожалуй. Но вдруг возможны варианты? Допустим, абсолютное господство таки случится, и одна сторона получит всё…
– Тогда, если двойственность является необходимым условием существования всего, то… Возникнет второй мир, в котором вся власть будет у вторых.
***
Меня разрывает на части. На куски, которые просто невозможно соединить. Одна часть любит через всю жизнь, без привязки ко времени, событиям, решениям. Воспоминания порождают слёзы и ощущение в груди, похожее на чистое счастье, сильное до оцепенения и глубокое до боли. И тут всё распадается на созерцание и желание, уважение и привязанность, благодарность и вину. И где-то здесь же сидит звериная тоска по человеку. Зверь воет, раздирая глотку, расцарапывает себя в кровь, пытаясь вырвать, выскрести то, что заставляет чувствовать, не даёт успокоиться. Этот дар, этот яд, наркотик, иллюзию… А кто-то рядом спокойно отпускает, гладит зверя по голове и готов двигаться дальше.
Другая часть – обида и злость. Ребёнок спешит спрятаться в самых дальних и тёмных уголках. Он обладает каким-то знанием. Но не может никому рассказать. Он несёт свою тайну, заплатив всем, что у него было и могло быть, самой сутью, самой жизнью. Его гонит страх невероятных размеров, пронимающий до основ, особенно в темноте. Что за монстр пытается его захватить? Ребёнок не знает, но подчиняется стуку сердца, пульсирующему до барабанных перепонок, неудержимой силе, руководящей слабым маленьким телом, поглощая его целиком. Он продолжает прятаться, не оглядываясь. Теперь уже точно совершенно один. Хотя он так старался быть достаточно послушным и удобным. А потом звучат все сигнализации, система переходит в режим атаки. Появляется воин, и он непобедим. Только сама смерть способна остановить его, но он уже знает запах её холодного дыхания и привык к её постоянной близости. А может даже, только она и была всегда рядом, когда другие сбегали, боялись, хотели использовать, поработить. Воин идёт за справедливостью, и ему нечего терять. Он готов сражаться, и каждое воспоминание становится его мощью и оружием. Он когда-то был твоей защитой, а потом восстал против тебя.