– Нет сегодня Арсения Петровича. Сдал старый, приболел…, сердечко поизносилось. Теперь, наверное, уволят по здоровью, – с сожалением констатировал дежурный по отделу, – проходите в 14-ый кабинет, по лестнице второй этаж направо.
Кабинет нашелся сразу, однако пришлось ждать хозяина. Зоя Константиновна присела на жесткое складное кресло и принялась с любопытством рассматривать окружающее пространство. Туда-сюда сновали люди в форме, просители, потерпевшие, подозреваемые… В коридоре стоял оглушающий гомон человеческих голосов, создавая убаюкивающую атмосферу. Такой шум кого хочешь, утомит, а на пожилую женщину, которая ночью от предвкушения встречи с однополчанами и не спала толком, он оказал просто убийственное действие. Глаза закрылись сами собой, и она за годы войны, привыкшая спать в любых, даже самых сложных и неподходящих условиях, заснула глубоким, но очень чутким сном.
Нужно отметить, что на войне люди, измотанные духовно и физически, были способны отдыхать, где угодно и как угодно. Они могли спать стоя, сидя на безумно трясущейся повозке, облокотившись на ледяную стенку окопа или на переполненных людьми жестких деревянных нарах. Можно перечислить еще тысячу обстоятельств, при которых красноармейцы могли немного отдохнуть. Им не мешал ни свет, ни шум. Солдаты могли задремать под канонаду орудий или гул моторов, вой вражеской авиации или ружейно-пулеметный стрекот. Вот что значит настоящее хроническое переутомление. Вот как измотанный до предела, но закаленный в жесточайших схватках, человеческий организм борется за восстановление.
Нет, конечно, спали не перед боем и не в бою, а только тогда, когда обостренный до предела инстинкт самосохранения разрешал несколько минут тревожного отдыха. Как правило, после этого минутного расслабления, воин был готов вновь к службе.
Прошло минут пятнадцать, и Зоя Константиновна почувствовала, что нужно просыпаться и открывать глаза. Вот так, несмотря на пропасть времени, отделяющую ее от военного прошлого, инстинкты продолжали работать. Перед ней стояли два молодых сотрудника в форме. Они улыбались, но женщине их улыбки почему-то не понравились.
– Вы зачем же здесь, поспать решили? – ехидно спросил один из них, – надо было в кабинет зайти, у нас там раскладушка имеется.
Ему казалось, что это смешно и остроумно. Он был доволен своей шуткой, совершенно не задумываясь, с кем он шутит и как. Ему не было и тридцати, но сразу бросалось в глаза, что за собой он практически не следит. Разве можно так запустить фигуру, в таком возрасте так сильно располнеть может только по-настоящему ленивый человек. Полное круглое лицо с обвисшими, несколько дней небритыми щеками, несоразмерно маленькими глазами и вздернутым носом, напоминало поросячью морду. «Хряк», – мысленно окрестила его женщина.