Алексей Николаевич поселился в номерах «Пекин» на Лосевской улице, прельстившись тем, что у них имелась собственная баня. Он помылся, побрился, отобедал как следует и еще успел погулять по окрестностям. Верхнеудинск стоял на слиянии Уды и Селенги, во впадине меж невысоких гор. Селенга – крупнейшая из рек, впадающих в Байкал. В казачью Заудинскую слободу командированный не пошел: там нечего смотреть, кроме двух храмов. Он прошвырнулся по более чистой городовой части, осмотрел торговые ряды, Одигитриевский собор, католический костел и лучшие улицы: Большую Николаевскую, Читинскую, Базарную. Сыщик обнаружил в скромном городке даже триумфальную арку. Надпись гласила, что она возведена по случаю проезда через Верхнеудинск в 1891 году цесаревича, нынешнего императора Николая Второго.
Отужинал гость, по совету владельца номеров, в вокзальном буфете. После чего завалился спать, наслаждаясь покоем. Колеса не стучат, постель не трясется на стыках и не храпит сосед – как хорошо…
Утром Лыков надел мундир со старшими орденами и пошел представляться начальнику уезда. Надворный советник Кармазин был удивлен появлением высокого чина из самого Петербурга и поначалу воспринял его визит всерьез. Он разложил на столе выкладки и стал доказывать преимущества переноса к ним штатов из Троицкосавска.
– Вот глядите! Сегодня в Верхнеудинске проживает примерно семнадцать тысяч человек. В моем подчинении всего сорок городовых: восемь старших и тридцать два младших. Околоточных нет. Имеются три надзирателя, которые выполняют роль участковых приставов. Город разделен на три участка, сейчас собираемся завести четвертый. Очень быстро растем, знаете ли…
– Переселенцы? – сообразил командированный.
– Да, их много приехало в последние два-три года. И часть осела здесь, не хочет землю пахать. А тут и без них, знаете ли… Ну, вы уж догадались.
– Забайкальские особенности, – подхватил Лыков. – Все коренные удинцы – потомки либо казаков-первопроходцев, либо ссыльно-каторжных. Вы это хотели сказать?
– Именно так, Алексей Николаевич. Вижу, вы человек осведомленный?
– Бывал в ваших краях прежде, имею некоторые понятия. Тут еще «сахала»[15] заявилась…
Начальник уезда кивнул:
– Все так. Народ буйный, законы соблюдать непривычен. Туземцы – буряты и тунгусы – скрывают от властей свои обычаи и о преступлениях тоже молчат. Работы и средств для пропитания мало, потому воровство и разбой процветают. И что тут сделают сорок городовых? То-то… А в Троицкосавске тишь да благодать – и целый штат бездельников. Отдайте его мне!