О том, что мне известно об имеющемся здесь мамином – потом. Здесь Вы можете оказаться незаменимо-полезной, я-то со многими уже разлаялась или на грани; у Вас же нет моих оснований лаяться. Очень рада, что будет 75 экземпляров. Очень, очень, очень! Жаль, что сто не попросила… Теперь о переписке (перепечатка на машинке) для меня: очень нужно, независимо от того, есть ли у меня или нет (имею в виду для начала прозу, которой у меня мало и с которой (помимо сборника) легче «иметь дело», т. к. сохранилось в основном лишь опубликованное) – ибо к (тому, что есть в архиве, можно обращаться лишь в крайнем случае<)>, это не для обихода. А мне и для обихода мало – перепечатанное, переплетенное. Деньги на это найдутся – постепенно, т. к. на все это нужны большие, они не сразу приходят. Но для начала они есть, и на это будут всегда. Вот в этом Вы мне помогите – исподволь, как Вам будет удобнее, и держите запись трат, чтобы я могла немедленно рассчитаться; буду в Москве – просто дам Вам какую-нибудь сумму в счет этих трат (машинка, переплет).
В 1962, надеюсь, поработать с Вами над «моим» маминым архивом. Как, когда – подумаем. Вам и мне потребуется, в основном, время (и место!) – остальное приложится.
С наслаждением читаю – помалу, перед сном Вашего Чехова. Будь я Министерством культуры, приостановила бы на несколько лет всю литературу, кроме мемуарной. Пусть за это время писатели писали бы всерьез и не торопясь; а я бы мемуары читала. А бумага высвободилась бы для моих переводов, которые, кстати, не лезут ни в голову, ни из головы.
А.А. напишет Вам сама – она всё вспоминает Вас – любовно, что для нее редкость; она требовательна к людям, особенно к «моим».
Инна и Нана таскают мне каждый вечер воду для огорода – очень милы, и все милее по мере того, как со временем рассасывается накрывшая было их с головой тень пресловутого «дела». Хорошие девочки.
Я Вас обнимаю, мое полурыжее дитё. Будьте здоровы и веселы. Спасибо Вам за все.
А.А. целует Вас.
Милая Анечка, о покое не может быть и речи – его нет внутри, это основное, а кроме того, «снаружи» – гостит некая Мария Ивановна[221], милейшая и тишайшая женщина, у которой около 40 лет назад (!) мы все, т. е. мы с мамой, – останавливались, приехав в Чехию из СССР. «Долг платежом красен» – тем более столько лет спустя.