– Всё верно, папочка. Как ни крути, надо кормить и одевать бедное дитя.
Наконец супруги Дембеле замолчали и до самого Парижа не проронили ни слова, думая каждый о своём.
Огромный дом на бульваре Клиши показался Анне необыкновенно роскошным и вызвал искреннее восхищение.
– Видишь, детка, – довольно усмехнулся господин Дембеле. – Вот что значит вести правильную жизнь. Да-да, я почти пятнадцать лет служу привратником в таком отличном месте и, скажу откровенно, весьма польщён своим положением. Однако не годится таращиться на вход точно деревенщина, входи.
Небольшая квартирка в цокольном этаже дома показалась Анне довольно скромной в сравнении с шикарным подъездом и вестибюлем, украшенным вычурной лепниной. Пока оробевшая девочка неловко застыла посреди прихожей, Тома, отдав шляпу и перчатки служанке, продолжал нахваливать дом и жильцов, словно их знатное положение возвышало его среди других менее удачливых собратьев. Бог мой, в сущности, привратник – это правая рука домовладельца. Подчас хозяин именно ему позволяет решать многие вопросы. Да, это вам не жалкий смотритель затрапезного домишки в бедном квартале, где живут рабочие и ремесленники.
Когда подали незатейливый ужин, Дембеле всё продолжал монолог, точно хотел показать племяннице свою значимость или доказать самому себе, что когда-то не ошибся с жизненным выбором.
– Первый этаж занимает магазин меховых товаров господина Прюльера. Вообрази, Анна, торговля мехами приносит баснословный доход! Прюльер, его жена и мамаша просто купаются в деньгах. Думаю, со временем, если ты, конечно, покажешь усердие и аккуратность, можно будет просить господина Эмиля нанять тебя продавщицей. Второй этаж занимает семья графа де Вердена. О, это весьма почтенные люди. Глава семейства служит советником министра, этой публике далеко до нужды и бедности. И он, и его супруга Мадлен обладают недурным капиталом. В третьем этаже проживает адвокат Франсис Сюльпе…
Анна обречённо уткнулась в тарелку. Право же, ей понадобится не один день, чтобы запомнить всех жильцов и их заслуги. Наконец добравшись до самого верхнего этажа, Тома скривился и кратко бросил, что там находятся комнаты прислуги и, стало быть, нет смысла об этом говорить. Почти всю жизнь прислуживая знатным господам, он искренне считал себя куда выше остальных слуг.