Итак, мы разделяем возмущение антипсихиатров 20-го века против биологизма современной психиатрии, выбирающей ложный объект научного исследования. Мы также полностью согласны с выводами антипсихиатров в отношении неэффективности биопсихиатрии как в диагностике заболеваний, так и в их лечении, в жестоком обращении с пациентами, и в использовании современной психиатрии как рычагов политической репрессии. Все это правда, и эта правда себя проявила и в экспериментах Д. Розенхана, Д. Купера, Р. Лэйнга, и в экспериментах, которые ставила сама жизнь. Вспомнить хотя бы практику карательной психиатрии в СССР.
О. Власова «Антипсихиатрия»: «Эксперименты первой группы носили исследовательский характер и стали опытом применения радикальной теории антипсихиатрии. К таковым можно отнести эксперимент Д. Л. Розенхана, „Игровую комнату“ Р. Д. Лэйнга, „Виллу 21“ Д. Купера и др. Обобщив все данные и результаты антипсихиатрических экспериментов, можно сказать, что они привели к следующему: была показана необоснованность психиатрических диагнозов, их несоответствие действительному психическому состоянию, неэффективность традиционных методов лечения и диагностики. Фактически теория антипсихиатрии, хоть и частично, была подтверждена на практике».
Однако, мы утверждаем, что философская платформа антипсихиатрии, которую психологи этого направления противопоставили современной биопсихиатрии, такая же ложная философия, которая не может привести ни к какому другому результату кроме дискредитации всех попыток конструктивной критики биопсихиатрии. Эта философская платформа – субъективизм кантианства, феноменологии Сартра и Хайдеггера, историзм Гегеля и развитие идей этих субъективистов в философии М. Фуко, К. Леви-Стросса и других современных неокантианцев. Это тот случай, когда вместе с водой выплескивают и ребенка.
Изучать психическую энергию вместо мозга – вот цель конструктивной критики биопсихиатрии. Это совершенно не означает, что новый объект исследования стирает границы между разумом и безумием, что проблема «сумасшествия» вообще снимается, что мы оказываемся «по ту сторону ума и неразумия». Отказаться от проблемы не значит решить проблему. Но именно такое решение проблемы предлагает субъективизм кантианства: он и не мог предложить никакого другого решения. Конечно, наука, построенная на объективных методах исследования, будет опровергать выводы субъективистов и в теории, и на практике. В итоге, небольшие успехи антипсихиатрии в экспериментальной сфере (как эксперименты Д. Розенхана) перекрываются массой ложных сентенций и опытным опровержений этих сентенций.