Таня и Дик. Мир никогда не будет прежним - страница 10
Следующие дни пролетели быстро. Оказалось, что час прогулки это не много, а очень даже мало. Не успели прийти, поздороваться, побегать вволю – и уже домой пора.
Некоторые оставались подольше, и Таня вместе с ними.
Новый мир манил и завораживал. Покидаться снежками, поваляться в сугробе – словно в детстве побывала. И мама опять отчитывала дочку за то, что загулялась, промокла, синяя вся, завтра непременно заболеет.
Бурчала, встряхивала одежду и раскладывала сушиться на батарее. А Таня пила обжигающий чай с малиновым вареньем и мечтала забраться с книгой под одеяло.
Дик повадился спать возле дивана. Растягивался во всю длину, ночью возился, всхрапывал. Корзину ему так и не купили. Зато своё собственное сиреневое кольцо, которое называлось странным словом «пуллер», сам нёс в зубах из дома и обратно.
В новом мире не существовало «табелей о рангах». Здесь все получались равны: мальчишка-школьник и седовласый пенсионер.
Никого не интересовали успехи, достижения, регалии. Замкнутый круг, анклав счастливых людей среди внешней суеты. Другая планета. Где взрослые дурачились, словно дети, а дети совсем, нисколечко не боялись собак.
И все жили в гармонии с природой.
Мороз, ветер, ливень за окном – никакие погодные аномалии не мешали вырваться на свободу из клеток многоквартирных домов. И попасть в страну, в которую вход разрешён только вдвоём – человек и собака.
Бесплатное фото pixabay.com.ru
По вечерам Таня возвращалась с прогулки, проходила через парк, и впереди вырастали громады домов с разноцветными квадратами окон.
За каждым из них – люди, люди, люди. Ссорились, мирились, готовили ужин, укладывали детей спать. Нескончаемые бытовые проблемы, работа-диван-телевизор. Одно и то же изо дня в день, ныне и присно и во веки веков.
А у неё, Тани – вкусно скрипит снег под ногами, огромное близкое небо раскинулось над головой, и пляшут под фонарями снежинки.
Идти через парк не страшно, потому что рядом размашисто шагает собака, спутник человека с первобытных времён. Который не бросит, не предаст, в огонь и воду пойдёт за своим хозяином.
И любит не за особые заслуги, а просто за то, что он, человек, признал собаку другом.
В окнах-муравейниках плотно задёргивали шторы, чтобы не видеть ночную тьму. На генном уровне сохранилась память. Для жизни – день, для страха – ночь.