– Слушай, Костя, – он стукнул чашку о стол, вытер ладонь о штаны. – Зачем ты рисуешь?
Тот с трудом проглотил последний ком риса, отложил пустую тарелку в сторону.
– Ну, есть талант, потому и рисую.
Андрэй ощерился.
– А если б у тебя талант был говно качать?
– Качал бы говно, – пожал плечами Хан. – Значит, сверху так решили.
– Сверху? – не понял Рэй. – Серьёзно?
– Серьёзно, – Костя кивнул и отпил чая.
– Нет, подожди, – он махнул рукой, – ты действительно перекладываешь ответственность за себя на какие-то высшие силы?
– Да.
– Но это же просто отказ от принятия решений! Это… глупо.
– Я принимаю решения, – возразил Хан. – Решение следовать высшему плану – это тоже решение. Я принимаю его каждый день. И я несу за него ответственность.
– Ха, – Рэй откинулся на спинку. – Интересно. Знаешь, Костя, если бы я поступал так же, я бы остался хилым больным мальчиком, каким я был в детстве. Но именно я выковал из себя… себя. Где б я иначе был?
– Твоя слепота – тоже результат твоих действий?
Андрэй осёкся. Когда заговорил вновь, голос его был полон тихой угрозы.
– Слышь, Хан. А я тебе и без зрения могу рожу поломать.
Костя прошёл к ящичку, вытащил из него коробку с таблетками.
– Наверняка сможешь. Не сомневаюсь.
Он выдавил из блистера таблетки, бросил в рот.
Хотелось пить.
– Что, будешь стоять и не сопротивляться? Отдашься высшим силам?
Костя налил в рюмку горькой жидкости из бутылки, махом выпил.
– Я не настолько святой, к сожалению. Сопротивляться я буду.
– Ну вот. Всё же ты не безнадёжен.
Хан тяжело опустился на стул, выдохнул.
– А ты не думал, что мы с тобой сейчас тут сидим только благодаря череде совпадений? Только поэтому у меня появилась возможность закончить картину.
– Мы тут сейчас сидим только благодаря Алану, – Рэй указал пальцем в соседнюю комнату, где лежал задремавший Бродяга. – Это его ты должен благодарить за свою сраную картину.
– Я ему благодарен. Но откуда тебе знать, что и он не Его посланник?
– А откуда тебе знать обратное? Откуда тебе вообще знать, чего этот самый Он от тебя хочет?
В ушах зазвенело. Хан наклонился и стал растирать шею.
На самом он и сам не был уверен. Сам не знал, как трактовать последние события. Как понять, чего от него хотят. Хотелось пить.
– Ниоткуда, – только и смог ответить. – Я просто делаю, что мне кажется верным. Сейчас мне кажется верным закончить наконец портрет.