Крещатик № 93 (2021) - страница 55

Шрифт

Интервал

Перейдем от общего к частному, зададим более легкий вопрос. Что сегодня за день? По календарю Хуучина Зальтая, мастера Нууца. Суббота? Суббота – очаровательное понятие. И относительное. Зависит от того, где находится солнце в тот или иной момент. Умножим же очарование, продлим, превратим субботу в саббатикал. Шабаш поддерживать ни к чему. И не забудем, что другие дни тоже важны. Раньше или позже на нас обрушатся. Улита едет – компенсатор силы у заводной пружины в часах. Развивающейся в оптимальный период. Например, в четверг Моисей поднялся на гору, в понедельник спустился. А для нового дела лучше подходит вторник, ибо господь именно во вторник обнаружил, как прекрасен этот мир. Который мы испоганили, костерим на все лады и не знаем, как исправить. Ждем взрыва.

Ход замедляет только реверсивная защелка. Ослабляет натяжение.

Катя Капович /Нью-Йорк/

* * *

Когда встаёшь средь темноты —

воды попить, принять таблетку —

с вещами больше не на «ты»,

то это возраст, годы, детка.

Не понимает молодёжь:

встал человек и трёт макушку.

И мать в потёмках позовёшь,

и детства первую подружку.

Жить неуютно наяву,

как пузырёк искать без света.

А то отца ещё зову

стрельнуть – ну, это – сигарету.

* * *

Вместе с нами в поговорку

несколько вещей войдёт:

жить в России надо долго,

красота весь мир спасёт.

Тени исчезают в полдень,

жизнь – билет в один конец,

утром выпил – день свободен,

водка любит огурец.

У властей свинячье рыло.

Пушкин был большой поэт.

«Что пройдёт, то станет мило», —

он сказал и умер вслед.

И кого остановила

красота стихов его,

музыка, большая сила.

В этом мире никого.

* * *

На восточном базаре купила я питу,

сколько всякого разного в питу набито:

сладкий лук, помидор, белый хумус, фалафель

и горячего соуса несколько капель.

Мне восточный базар почему-то всё снится,

с золотыми глазами краса-продавщица,

незнакомые лица, весёлый прилавок —

видно, создана я для подобных приманок.

Солнце в голову, много горячего пыла…

Я брела к остановке, с собой говорила,

всё оглядывалась на цветной околоток.

А теперь я скажу, утерев подбородок.

Если между ладошками белого хлеба

всё вместилось так чётко и великолепно,

может, мир нам сложить на земном этом шаре,

как хорошую питу на жарком базаре.

* * *

Мы так разъезжались: хлебнули по стопке,

помыли полы в опустевшем дому,

оставили чайник, кастрюли на бровке,

Следующая страница