В поисках своих ответов на эти беспощадно поставленные вопросы психология подтянулась (по крайней мере, потянулась) к философии, потому что уже задыхалась в рамках своих прежних воззрений. И это сближение и даже «стыковка» открыли новые возможности и пути, в общем соразмерные вопросам. Так, в частности, экзистенциальная философия, начавшаяся во многом, как уже говорилось, с русских философов серебряного века, после войны соединилась с психологией. Пробы такого соединения можно найти и ранее, например, в работах Л. Бинсвангера 1930-х годов, но как значимое и заметное направление оно состоялось в 1950—1960-х годах – прежде всего благодаря авторитету Виктора Франкла.
Но вернемся к Альфриду Лэнгле. С 1999 г. он начинает систематическую работу в России. Страна только что пережила дефолт, следствием которого стало очередное обнищание народа, продолжались неустройства «лихих 90-х», и Лэнгле начал с того, что резко, в 10 раз (!), снизил плату за свои лекции и стал вести их, по сути, на благотворительных началах. «Деньги, – сказал он, – не должны быть препятствием к изучению экзистенциального анализа». При этом он поставил задачу подготовки из своих слушателей полноценных, на уровне международных стандартов, психотерапевтов и консультантов, что требовало не просто отдельных лекций и семинаров, но постоянной, систематической учебной работы и общения на протяжении ряда лет, причем работы и общения персональных, не перекладываемых на ассистентов и учеников. Это означало необходимость регулярных приездов Лэнгле в Москву и чтения всех лекций и проведения всех практических занятий с первым набором его учеников, так называемой первой московской группой (группой М-1), лично, персонально, с передачей накопленных знаний – формальных, а главное, неформальных – из рук в руки, от души к душе.
Я познакомился с Альфридом в один из его первых приездов в Россию и, надо сказать, с известным скепсисом отнесся тогда к его просветительскому энтузиазму. Его лекции и семинары были великолепны, но задача привить сложную экзистенциальную культуру набранным по объявлению слушателям казалась утопической. Но вера и спокойное, я бы сказал, мягкое упорство («упрямство духа») Альфрида были неисчерпаемы. До меня это дошло после одной из бесед с ним на кафедре общей психологии факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова (15 июня 2001 г.). Он только что выступил на факультете с лекцией, которую прочитал по моему, заведующего кафедрой, приглашению. Лекция была, как всегда, блестящей. За дружеским чаем я высказал несколько скептические соображения о перспективах у нас экзистенциальной психологии. На что он убежденно ответил: «У вас здесь в России существует больше традиций европейской истории и в особенности экзистенциальной психологии, и вы идете еще дальше, чем в Австрии и Германии. Вы – наша надежда!»