Иерархия Жениной любви была не совсем постоянной. Лишь первое место прочно занимала Ника. Остальные трое распределялись в соответствии с неведомыми нам капризами. Дедушку, возившегося с ним очень много времени, он предпочитал бабушке и мне (хотя во время отпуска я следовал за ним, как тень), но охотно оставался с любым из нас, а когда однажды все были в отъезде и я провел с ним три дня и три ночи, он и потом недолго лез ко мне больше, чем к Нике. «Я боялась, что он так привыкнет к тебе, что никого из нас не признает», – доверилась мне, вернувшись, Никина мама. Страхи оказались беспочвенными: я вскоре отодвинулся на предназначенное мне место.
Вот несколько страниц из детского альбома. Жене год и два месяца. Он, конечно, спал днем. Однажды в обычное для него время я взялся его укладывать, но он спать не хотел, выплевывал соску и буянил. Нет так нет. Я вынул его из кровати, и вдруг он заорал, стал извиваться и рваться у меня из рук. Я, по обыкновению, начал увещевать его, но эффект получился обратный. Женя полностью вышел из-под моего контроля, и я в бессильном удивлении наблюдал захлебывающегося от крика, корчащегося младенца. К счастью, дома я оказался не один, и дедушка быстро его успокоил. Следующий срыв был тоже связан с укладыванием, теперь уже вечерним, и жертвой пала бабушка. Женя так же внезапно разразился криком, и я услышал снизу, что она не может с ним справиться. Мы (то есть дедушка и я) поспешили наверх, и вопреки протестам я настоял, что постараюсь сам ликвидировать кризис.
У меня были на этот счет свои соображения. Когда-то мы с матерью снимали дачу, на которой через стенку жила наша родственница с четырехлетней дочерью, прелестным ребенком. Мы с ней были большими друзьями, а мать она обожала, и та могла сделать с ней что угодно. Однажды, возвращаясь из леса, я услышал дикие вопли. Девочка билась в истерике. Моя кузина, покрытая багровыми пятнами, успела крикнуть мне: «Постучи громко в дверь!» Мой стук возымел магическое действие. Ор захлебнулся, будто чья-то рука схватила ураган за горло. По изложенной мне версии, подобная вспышка произошла впервые, но я не поверил: откуда же было известно, что поможет стук?
Я запомнил тот инцидент и решил, что в такие минуты спасает новое лицо или резкая смена впечатлений, и хотел узнать, могу ли я справиться с сорвавшимся с цепи Женей (истерика-то началась не при мне). Кроме того, я боялся возникновения легенды о дедушке, единственном человеке, на которого можно положиться в страшные минуты. Такая ситуация сделала бы меня беспомощным при повторении истерик. Все произошло, как я и предполагал: мне удалось в несколько минут утихомирить Женю.