И сам он себя не всегда понимает.
В душе он грустит, а у всех на виду
Он весел, и жизнью он будто играет.
Он верил в себя до тех самых пор,
Пока ему жизнь не обрезала крылья.
Он жизнь разделил на после и до
Того, как почувствовал силу бессилья.
Он должен смеяться, он должен шутить,
Чтоб слабость его не увидели люди.
Он знает, что он будет вечно один,
И знает, что искренне весел не будет.
Он мог бы любить, и жить, как и все,
И над неудачами просто смеяться,
Но сил, чтобы жить, у него уже нет.
Он очень устал, он устал улыбаться.
А люди смеются над ним, как всегда,
И им не понять, что в душе у шута.