Желая заслужить расположение блатных сокамерников, чиновник сходу выложил на стол два блока «Парламента» – курите! «Смотрящему за хатой» понадобилось два дня плотного общения с «богатеньким Буратино», чтобы тот проспонсировал ещё и пару сумок с едой да крупную партию «запретов». Но если курицу гриль и шашлыки из ресторана нам доставили уже на следующий день, то с запрещёнными средствами связи всё было гораздо сложнее. Купить пару десятков телефонов было несложно. Но ведь они должны были ещё и как-то попасть на строго охраняемый спецобъект.
По сравнению с СИЗО «Лефортово», в котором я провёл два с лишним года, этот транзитный централ был для меня словно портовый город для откомандированного подводника. Суд и девятилетний приговор были позади, и я наконец-то отдыхал душой. Ел жареное мясо, мылся горячей водой, наслаждался тюремной «движухой». Днём ПВР (правила внутреннего распорядка), ночью АУЕ[1].
Кровеносная система любой «чёрной» тюрьмы – это дорога. Это слово могло бы быть в кавычках, не будь оно действительно дорогой. Даже целой сетью дорог. Там были и свои автобаны с магистралями, и тупиковые ветви. И заторы с пробками, и спецгруза́ вне очереди. И даже карта дорог, называемая «глобус». «Нет дороги, нет и жизни», «дорога – это святое», «игра, дорога и общак – три основы „чёрного“» – меня окружила атмосфера блатной идеологии, и я, словно начинающий репортёр, с головой окунулся в когда-то параллельный для меня мир.
Днём я учился плести «коней» – канаты из шерстяного свитера и тёплых носков, ночью же толстые верёвки с носками для груза мы закидывали в верхние, нижние и боковые камеры – «славливались» с соседями. После наладки дорог начиналась «движуха». Во все стороны летели записки-малявы, груза́ обычные и «под ответственность», разгонялись по камерам чай-сигареты-конфетки, и до самого утра два «дорожника», одним из которых был я, вместе и по очереди стучали по трубам, тягали туда-сюда «коней», литрами пили крепкий чай, дабы не уснуть на ответственном посту. Я же заодно оттачивал английский, переписываясь с голландцем из соседней камеры.
Настал день спецоперации.
Мой сокамерник, рельефный и статный выпускник военной академии, помешанный на спорте и финансовых операциях со статьёй «мошенничество», с самого утра развёл в камере энергичную деятельность.