– Ты чертовски привлекательная, Тейлор. – На этот раз, когда он заговаривает, я не сомневаюсь в его искренности, разве что во вменяемости. Похоже, такие, как он, редко бывают привередливыми. – Уж поверь мне и даже не смей сомневаться.
Следующие несколько часов я так и делаю. Я разрешаю себе притвориться, что такой человек, как Конор Эдвардс, и правда на меня запал.
Мы лежим в нелепом коконе из игрушечных животных Рейчел, болтая так, будто дружим уже годами. Как ни странно, нам всегда есть что сказать, в разговоре нет никаких заминок. Мы переходим от банальных тем вроде вкусной еды или общей любви к научно-фантастическим фильмам к более серьезным – например, я признаюсь, что чувствую себя не в своей тарелке среди девушек из сестринства, – а потом и к веселым – так Конор рассказывает, как в шестнадцать напился до чертиков после выездной игры в Сан-Франциско и нырнул в залив, намереваясь доплыть до Алькатраса.
– Появилась гребаная береговая охрана и… – Он замолкает посреди предложения, громко зевая. – Блин, у меня глаза слипаются.
Я заражаюсь его зевком и прикрываю рот рукой.
– У меня тоже, – сонно говорю я. – Но мы не уйдем отсюда, пока ты не закончишь эту историю! Потому что, черт возьми, ребенком ты был безбашенным.
Это вызывает у норвежского бога, лежащего рядом со мной, громкий хохот.
– Я слышу это не в первый раз и уж точно не в последний.
Когда он заканчивает рассказ, мы уже непрерывно зеваем, быстро моргая, чтобы не заснуть. Пытаясь найти в себе силы встать, мы заводим глупейшую сонную дискуссию.
– Нам надо пойти вниз, – бормочу я.
– Ммм-хммм, – бормочет он в ответ.
– Прямо сейчас.
– Хммм, хорошая идея.
– Или, может быть, через пять минут. – Я зеваю.
– Пять минут, да. – Он зевает.
– Ладно, тогда закроем глаза на пять минут, а потом встанем.
– Просто дадим глазам отдохнуть. Глаза же устают.
– Да, устают.
– Уставшие глаза, – бормочет он, опустив густые ресницы, – и у меня сегодня была игра, меня немного помяли, поэтому давай просто…
Я не слышу конец предложения, потому что мы оба засыпаем.