Мужчина произнёс заклятье Щита, и воздух перед тварями сгустился.
– Зря стараешься, Охотник. Щит нас не сильно задержит, – произнесла ведьма каркающим голосом.
– Достаточно, чтобы показать тебе кое-что, – с этими словами мужчина скинул плащ, а вместе с ним и тонкую нательную броню, оставшись с обнажённым торсом.
На его бледном мускулистом теле отчётливо виднелись шесть круглых татуировок, заполненных магическими символами. Глаза ведьмы расширились в ужасе.
– Ш-ш-шесть… Т-т-ты… – произнесла она в страхе.
– Смотри, ведьма, – мужчина коснулся татуировки на груди и произнёс заклятье. Знак вспыхнул алым.
– Т-т-ты… Г-г-грешник! – ужас ведьмы достиг апогея.
Глаза Охотника между тем превратились в два огненных озера. Поверх лезвия меча вспыхнуло пламя. Он сделал резкое, практически неразличимое движение. Затем ещё одно. Костяные големы рухнули на пол, рассечённые пополам.
– Тваааарь! – заорала ведьма и бросилась в атаку, силясь достать мужчину своими когтями.
Три коротких движения мечом – и от тела ведьмы остался кровоточащий обрубок, лишенный рук и ног.
– У меня к тебе есть пара вопросов, девочка. Но я тебя слишком укоротил, чтобы ты смогла на них ответить сейчас. На разговор тебя не хватит. Так что мы поболтаем позже, в более тёплой обстановке, – с этими словами воин достал из кармана брюк тряпичную куклу с воткнутой в голову толстой серебряной иглой, оканчивающейся круглым голубым камнем.
Одним ловким движением он воткнул иглу в шею ведьмы, сжал куклу в руках и произнёс заклятье страшным свистящим шёпотом. Тонкий синий поток энергии заструился с конца иглы в голову куклы. Ведьма захрипела. Обрубок её тела выгнулся дугой и затих.
– Ну вот, – произнёс Охотник. – Время собирать трофеи.
С этими словами он убрал меч в ножны, поднял с пола топор и отсек голову мёртвой ведьме.
Держа голову за волосы, он вышел из церкви.
***
Крепость-Монастырь Ордена Стерегущих Ночь. 25 лет назад
Отец-настоятель, Алехандро Рамирес, тренировался во дворе. Высокий, мускулистый. В его семьдесят лет никто не смог бы назвать его стариком. Только аккуратно подстриженная седая борода, да залёгшая вокруг глаз паутинка морщин могли бы указать на его возраст.
Босиком, по пояс голый, Алехандро крутил свой длинный двуручный клинок, завершая каждое движение смертоносным ударом. Свист меча, рассекающего дождевые струи, шорох босых ступней по каменному полу церковного двора, казалось, сливались в единый тихий шум, едва различимый стороннему наблюдателю.