– Марко, пожалуйста, ложись спать в моей комнате. Мне одной будет страшно, – застенчиво попросила Аннабэль.
– Позволь, но там же одна кровать, неужели ты…
– Ляжешь рядом со мной, только, пожалуйста, не надо…
– Анни, уверяю тебя, я не буду покушаться на твою добродетель. К тому же, я слишком устал. Сегодняшние приключения утомили даже такого стойкого мужчину как я, – извиняющимся тоном произнёс Охотник.
– Какая, к черту, добродетель, – грустно сказала Анна. – Я шлюха, которую ты, между прочим, употребил в грубой и вульгарной форме.
– Анна. Ты – это ты. Не важно, чьё тело ты носишь. Главное – твоя душа. Попрошу впредь об этом не забывать. А то я ещё ненароком вспомню, что твоё тело пыталось меня убить, – Маркус изобразил вымученную улыбку.
Девушка молча кивнула и встала с кресла. Маркус последовал за ней.
Комната Анны была просторным помещением футов тридцати длиной с большим стрельчатым окном практически во всю стену. Обстановка отличалась изрядным аскетизмом: простая дубовая кровать, достаточно широкая, чтобы на ней могли спокойно поместиться два человека, скромный письменный стол с резным старомодным стулом, платяной шкаф. На кровати лежала аккуратно свёрнутая ночная рубашка.
– Женская, – констатировала Анна, когда взяла её в руки и развернула. – Интересно, откуда?
– Осталась от прислуги. Я не вожу сюда дам. Мне отвернуться?
– Да, отвернись.
Девушка сбросила свою мешковатую одежду, оставшись совсем голой. Усталое тело восприняло это с благодарностью. Сразу же возник соблазн лечь спать именно в таком виде, не пользуясь сомнительным предметом туалета, пролежавшим в этом особняке почти столетие. Однако, взглянув на Маркуса, она тут же передумала. Взяла ночную рубашку и со вздохом надела её. Удивительно, но вещь оказалась ей впору. Анна легла на кровать и накрылась одеялом.
– Я лично предпочитаю спать без одежды, пусть тебя это не смущает, – спокойно заявил Охотник.
– Но… – попыталась протестовать Анна.
– Никаких «но»! Я устал весь день таскать на себе чёртову броню и эту пропитанную кровью блузу. Мне хочется отдохнуть, и не важно, что ты об этом думаешь. Между прочим, ты сама попросила заночевать в твоей комнате.
Девушка вздохнула и уткнулась лицом в подушку, стараясь не смотреть, как Охотник будет раздеваться. Когда матрас прогнулся под тяжестью ложащегося на него тела, Анна попыталась отодвинуться, насколько это было возможно. Двусмысленность ситуации наполнила её сердце чувством стыда, к которому примешивалось нечто доселе ей неизвестное. Усилием воли Анна прогнала эти мысли.