– Ну, бес с тобой, Корри! Давай! Франкийский бренди я не пробовал, – нехотя согласился Маркус.
– Попробуй. Это нектар и амброзия. Франки называют этот напиток «коньяк», – сказал Корри, протягивая плоскую гранёную бутылку с янтарной жидкостью.
Маркус сделал глоток. Горло приятно обожгло. В желудке и на душе потеплело. Он протянул бутылку другу.
– Что отмечаем, Корри?
– Мой выпускной экзамен в Хоггсмиде. Сегодня я должен был закончить учёбу, – ответил Корри с горечью.
– Но ведь ты же пришёл в Орден уже дипломированным магом. В мантии и с этой, как его, волшебной палочкой, – сказал Маркус с недоумением.
– Во-первых, это называется «Жезл Силы». А во-вторых, Марко, тебе сильно повезло, что ты сказал об этом мне. Я понимаю, ты растёшь в монастыре и ничего не знаешь. Но, будь на твоём месте кто-то другой, я бы трансфигурировал свой жезл силы ему в задницу и заставил там вращаться! – с гневом ответил юный колдун.
– А что не так, Кори?
– А то, что палочками наши жезлы силы назвала одна романистка из Инглии в своей книге о юном волшебнике. За это её ненавидит все магическое сообщество. От преждевременного облысения и выпадения зубов даму спасло то, что она была любовницей тамошнего архимага.
– Ну и что тут оскорбительного?
– Марко, представь себе, что я назвал бы твой рунный меч, который ты ковал и зачаровывал в течение года, обычной железкой ну или там, ножичком.
– Я бы тоже за такое засунул бы ему свой клинок куда поглубже, наложив на лезвие «Адский Огонь».
– Ну, вот, теперь ты меня понимаешь.
– Да уж, понимаю. Вернёмся к тому, почему тебя отправили к нам на год раньше, – примирительно сказал Маркус.
– Школа решила от меня избавиться. Выгнать им не хватило духа, а вот дать диплом и намекнуть, что в Коллегии меня не ждут – это вполне в духе лорда-ректора, – грустно промолвил Корри, сделав большой глоток из бутылки.
– За что, друг?
– А за то, Марко, что я урод. Чертов выродок, позорящий славные магические традиции Хоггсмида. Не такой, конечно, выродок, как Томас Райли, но всё же, – голос Корри звучал на редкость печально.
– Не понимаю, брат. Что с тобой не так?
– А то, – Корри почти кричал. – Что я мужеложец! Содомит, педераст – называй, как хочешь. Богопротивное создание, извращающее человеческую природу.
– Ты серьёзно?
– Да, мать твою, серьёзнее некуда! Но ты не бойся, я не буду пытаться тебя совратить. Я уважаю то, что ты любишь женщин. Ты – мой единственный друг, и я не хочу это портить. Хотя после моего признания ты меня возненавидишь.