а ще й и Комыри до насъ не приходили,
такъ бувъ, живъ у степахъ Царь Макодунъ,
та було въ его множество скота, коней, овець,
а за столъ съ нимъ, налево, тысячи две людей садилось,
и то жъ не все были, бо межъ Донцом, Дономъ та Днепромъ
скоро одна Земля Макодунова лежала,
и темъ, кто съ краю жили, дней пять скакать надо было,
ащебъ на обедъ до Царя попасть,
а другимъ и десять дней требовалося.
Такъ Царь сказалъ однозна [(?)]: «Кто прыйдеть, сажайся!
Хлеба, соли дамо, а платить не заставимо!
А кто жъ не хочеть Макодуномъ зваться,
тому все пути-дорогы свободнiя, а нать идеть,
куда хочеть зъ краю нашого, ажъ до тамъ-тудь!»
И такъ люди до Царя ишли, якъ добилося,
и слева за столъ сажались тесно,
и хлеба-соли Царской ели поважливо.
А коли жъ Царь Макодунъ за столъ седавалъ,
несли ему служки теля жареное целое,
и онъ ножомъ своимъ чоботнымъ кусъ одрезавалъ,
и приходилъ козакъ съ мечомъ и щитомъ,
а другой съ роговиной, меду полною,
и третiй ставалъ Царя-Князя славити.
Вздыналъ Царь рогъ меду до неба,
тыкалъ мечомъ до мяса, и вздыналъ,
вздыналъ мясо до Перунка добраго,
потомъ бралъ щитъ и держалъ надъ столомъ,
а такъ говорилъ Царь: «Благослови, Боже,
рогъ нашъ прими, насъ благослови,
ежу нашу степовую, якову маемо,
а защити людей щитомъ моимъ одъ враги!»
И тожъ пили люди славу Богу,
и кричали тричи славу Царю,
а то жъ седавали ясти, пити,
и спевака послухати темъ часомъ.
Спевакъ вставалъ, Царя славилъ,
и Царь ему рогъ меду давалъ сребряный,
а коли жъ тотъ пилъ, и рогъ отдавалъ ему,
абы память Царскую имелъ прото.
А те жъ люди, что налево сидели,
все Макодунами звалися!
И Царь былъ одинъ за всехъ,
и все были за него одного.
Тутъ спевакъ пелъ, починалъ:
«Слава Богу на небе, слава!
И Царю-Князю Макодуну слава!
И кажному роду-племени слава!
И всякому, кто Макодуномъ прозывается!
Булы часы, коли жъ Руса Ойраза была.
Булы часы, коли жъ Сварогъ царевалъ надъ ними,
и тый часъ земля дрягнулася и до воды пошла,
а Сварогъ-Царь людей до полудне велъ,
шли они лодями по морю бурьному,
не пили, не или, схолодали,
и за три дни до великой земли пришли.
Царь ихъ передъ берегомъ рыбу великую
трезубомъ зъ вовны доставалъ,
и то, повелъ, есть одзнакъ Боговъ,
яко Руса не пощезне, и Сура въ небе будеть,
и Руса по тяжку часу будеть
въ земле новой на [й] лепше житья имать.
Пошли Русы дале по протоце,
и тамъ же Янушъ Рыбень былъ,