С этого момента, как сейчас представлялось Степану, жизнь и дала трещину. В результате раздумий о том, чтобы, хоть как-то, сохранить свое немалое хозяйство, и не оставить семью без куска хлеба, ему пришла в голову мысль, разукрупнить это самое хозяйство, и возможно, сойти за середняка, а там как уж сложится. Для этого ему нужно было раздать земли детям. Но Арина сама имела богатые угодья, Ганна с мужем собирались вступать в колхоз. Оставался только Петр – двое младших были еще совсем, малыми. Но, чтобы все было чинно и законно, его нужно было отделить, а для этого, непременно, женить. Это и было самым сложным. В свои девятнадцать лет Петр и не помышлял о женитьбе, хотя многие девушки заглядывались на него. В те времена молодежь в деревне, хотя и оставалась приверженной старым традициям почитания отцовского слова, но в основной своей массе, в отличие от старшего поколения, приветствовала новую жизнь. Да для нее она и не была новой, молодежь выросла при этой власти. Петр не оставался в стороне от общественных забот, тех, что возникали практически ежедневно, часто засиживался в читальне, и приходил домой за полночь, а иногда и с утренними петухами.
– Бать, ну, что ты придумываешь? Зачем это все? Понятно же, что только коллективный, труд даст подъем урожайности, – кипятился сын, выслушав, но не до конца, отцовское предложение. – Пора бы уже пойти в ногу со временем, а то и вправду за кулаков сойдем, ведь по всем параметрам, пока, оно так и получается, земелька-то наша одна из самых богатых да крупных.
– Так я тебе, о чем и говорю, дослушай, – урезонивал горячащегося парня отец, – мы с тобой кто? А мы, кулаки, и не как иначе. А с кулаком, у твоей власти, разговор короткий. Но еще мы родные, что бы ни произошло, друг друга в беде не бросим, ведь так? Мне, ко всему, малышню поднимать надо. Про урожайность это ты лихо подметил, забыл еще про кровавые схватки на меже, да про прелести механизации повторить агитки районного начальства. Я и спорить не хочу, это пока что пустая болтовня, а вот как с крепкими хозяевами власть расправляется по событиям в соседних селах видно. Ну и чего ждать, когда разденут догола, да в пыль разотрут?
– Ну? – вставил Петр, и мина на его лице добавляла, – так я же об этом и говорю.
– Баранки гну, – резко одернул его Степан, – не перебивай отца на полуслове. Как там в этих колхозах будет, неведомо, а у нас с тобой все покудова ладненько и без ихних тракторов, но думается, что ненадолго. Ты, как я погляжу, не против нынешних выкрутасов власти, так я тебя понимаю, вы при ней выросли, вот она вам как родная и есть. Но давай, все-таки, поступим, как я тебе уже говорил, разделимся, станешь сам себе господин. Незачем нам очертя голову в артель мчаться, наравне с захудалым людом, что только и ждет, когда мы их поля, да скотные дворы удвоим. То, что у тебя получится удачно хозяйствовать, на сей счет сомнений, ничуть нет, вот только хозяйку хорошую подобрать надобно. Какое же хозяйство, без хозяйки. У тебя на примете, однако, есть какая-то дивчина, они-то на тебя так и поглядывают.