А ведь как складывалось поначалу: диплом «с отличием», и ребята вокруг гарцевали-кружили, и предложения делались, в разные фирмы—институты звали, но всё выбирала, думала, как бы не прогадать. И здесь не так, как хотелось бы, и работа не такая – тягомотина сплошная с режимом жёстким («у нас не опаздывают, нас не поймут»). Кто не поймёт, почему? Смешные её будущие (да так и не состоявшиеся) начальники – все как один с брюшком, сальными глазками посверкивали, а если возникали дамы бальзаковского возраста – сначала фигуру изучающе оценивали перед тем, как к сути перейти, но только сути было не больше, чем яда в спичке. За умными рассуждениями отчётливо проступала сплошная пустота и бесперспективность, и становилось понятно, какие мысли возбуждала молодая девушка у не реализовавших свои мечты—надежды, стареющих морализаторов.
Так что дело дошло до триариев (вспоминалось древнеримское изречение), то есть надо было сделать последнюю ставку. Конечно, можно проштудировать газеты типа «Из рук в руки», или «Работа для Вас», но заниматься дегустацией кофе, как предлагалось крупным шрифтом в одной из них, либо поехать куда—то на «консумацию» не хотелось (интересно, что за этим кроется, мелькнула задорная мысль, но тут же была благоразумно отвергнута). Иногда предложение звучало серьёзно, но потом оказывалось, что сначала надо пройти некие курсы, повысить свою квалификацию или получить дополнительное образование, например новомодного визажиста, заплатив немалые деньги, и только потом следовало решающее собеседование, вроде экзамена. Причём с почти гарантированным трудоустройством, почти. Ибо связи у данного HR—агентства с предполагаемым работодателем прочные, сбоев не наблюдалось, разве только: «зависит многое от Вас, девушка, сами понимаете». Понимаем, думала Татьяна: походит на мелкое мошенничество или вымогательство, либо на очередную «кадровую работу», а на деле нечто вроде пирамиды: «привлеките как можно больше соискателей, тогда станете их руководителем, и так далее, по нарастающей». Логического конца этой цепочки не просматривалось.
Между тем, весна наконец—то пробила стену зимнего уныния, разрушила казавшиеся незыблемыми барьеры на пути солнечного будущего, разорвала путы рефлексии коротких дней и тревожных ночей. Морозы отступили разом, опровергая все противоречивые прогнозы, деревья оперились одномоментно – смена картин, предлагавшаяся природой, поражала своей масштабностью. Раздражение постепенно уходило, отец, слава Богу, помалкивал, понимая причины тревоги, отпечатывавшейся на всём облике дочери. С советами не лез, деликатно выслушивал историю очередного собеседования в Фонде или Банке, или Ассоциации, или…