– Чуют сородичей!
– Ага. Особенно когда один такой «сородич» в глаз тебе влетает на скорости…
– А ты часто летаешь, Юрий? – она с интересом на меня посмотрела.
– Нет, конечно! – я откинулся на камень позади, – Для этого приходится далеко уезжать, а пугать военных и диспетчеров я и сам боюсь… Зимой ещё в буран можно… От ракеты не убежишь, и заметишь её, когда уже поздно.
– А бывало? – Таня вскинула на меня глаза.
– Пару раз. Однажды зимой три дня в снегу провалялся, как Мересьев. Но летаю, у меня маленький городок. – я вспомнил город, где сейчас обустроился.
Какое ПВО? Завалющий аэропорт, откуда рейсы только в Москву и есть. Хоть прямо над ним и летай – пальцем потычут, потом напишут, что новый беспилотник испытывал местный (уже несколько лет как закрытый) завод.
– А-а, – завистливо вздохнула, – А я только плаваю. И то несколько раз приходилось убегать от береговой. Страшно! А ты не знаешь, откуда мы вообще взялись?
– Поплаваем. – я погладил её по спине, – А откуда? Трудно сказать. Может, со звёзд? Олег, тот единственный, о котором я говорил, считает, что со звёзд.
– А ты как считаешь? Ты же так много должен знать?
– Понимаешь, забывается тоже многое, – убрал руку, отмахнулся от чайки, – Когда-то узнаем.
К вечеру, после телефонного звонка из дома, Татьяна погрустнела:
– И что мне теперь делать? С Андреем, с мужем. Надо поехать, поговорить. Вещи собрать, да?
– Да, поговорить надо, – я посмотрел на часы, – А вещи тебе теперь собирать не надо, в мире вещей много, иногда даже слишком. Кстати, я часто уходил не прощаясь… Трудно, но так надо было.
Таня вздрогнула:
– Нет, ты что! Я так не могу! – прижалась ко мне боком и долго, неподвижно смотрела, запрокинув голову, как будто выбирая.
Я медленно гладил её по спине. На самом деле, выбора у нас никакого не было.
– Надо ехать, – она поднялась. А молча убегать – это не по-людски…
***
Я ждал ее с водителем в машине у дома. Мы с нею молча решили, что она съедет ко мне, поэтому я по телефону отменил бронь и взял в том же агентстве другой номер, покомфортнее, хотя сам и не планировал оставаться в Питере надолго. Теперь будет нужно: мне – пересмотреть дальнейшие планы, Татьяне – попрощаться с друзьями и местами. Когда откуда-то уезжаешь, кажется, что это навсегда.
Она выскочила из подъезда, сменила прыжки на степенный шаг, села в машину. Думал, что будут слёзы, но вид у неё оказался на удивление довольным, каким-то «освобождённым». Небольшой рюкзак из дома она всё же прихватила.