И опять-таки быть профессионалом – значит нести ответственность. Вот если так подумать, откинув в стороны патриотические лозунги, громкие звания, ведь журналисты, литераторы – это те, кто задают тон. Их читают по утрам в метро, проглядывают быстро во время обеденного перерыва, обсуждают в курилках. И этот тон задается каждый день. И это правда власть. Над умами, над душами, над сердцами. Власть, которой надо пользоваться умело и осторожно, чтобы не навредить. Ни себе, ни людям – своей стране. Ведь помните, как там было в фильме «Государственная граница»: «Мы служим не царю, а отечеству». Глупые принципы, глупые взгляды на мир, которые позволяют ощущать себя… не то чтобы доисторическим существом, а этаким князем Мышкиным (тут я, конечно, льщу себе, и очень сильно, но что поделать – не польстишь себе сам и ходишь как оплеванный). Пусть даже глупые, принципы у меня есть. Но принципы ни в одной стране мира, кроме, пожалуй, Японии, вас не прокормят. Традиции нынче не в цене, как и верность, и долг. Вот… мы подходим к тому, что, проучившись и проработав энное количество времени, я вдруг оказываюсь той самой «сильной женщиной» из картинок-шаржей, которые сейчас так популярны в социальных сетях. То есть с парой очаровательных детей-балбесов на руках, двумя котами, кучей родственников, без мужа, без квартиры и без диплома. Вот та вселенная и реальность, куда завели меня мои принципы.
Мир удивителен, не так ли?
В этом месте я бы поставила проигрываться Моцарта, рондо «А ля Турка», и прочла бы что-то из своего, чтобы такое… да вот, например:
Злость душит, рвет душу,
Выворачивая ее наизнанку.
Хочется просто сидеть и слушать
Переливы бродячей шарманки.
Взял бы нож, да и так руки в крови,
Вымарал, выпачкал – не отмоешь.
Я, быть может, когда-то романтиком был,
Только счастье – и то тут схоронишь.
Так начисто, словно и не было вовсе,
Стер себя из книг и чужих мыслей.
Я б и живого стер, да нет вариантов,
Жить надо, кормить чужие таланты.
Много их, падких, хватких да прытких,
Этаких, со своими запросами.
Господи, почем же за счет-то не свой?
А за мои серебро с папиросами?!
Не ропщу, просто удивлен без меры я,
Стряхивать все ярмо пытаюсь, ан нет.
Держат крепко в домотканой узде меня,
Заставляя пошлости делать, выдавая патент.
Боже, пойми, не убийца, но хочется,