– Лишь бы он не завернул по пути в свой любимый трактир: тогда мы его точно не дождёмся, – высказала общее опасение Миледи.
Де Тревилем или просто Капитаном студийцы звали за глаза своего наставника: слегка гениального в своей неуёмной энергии, требовательного к мелочам и поразительно невзыскательного к тому, что составляет нерв всякого спектакля – к драматургии. В итоге выходило мелко и нервно. Но мальчишкам и девчонкам из рабочих кварталов нравилось. Им театральная студия при Дворце культуры казалась почти чудом, окном в иной – волнующий и загадочный мир. Ребята быстро сдружились.
– Понятно, – констатировал Атос. – Пока начальство не видит, вы балду гоняете.
– Не балду, а шарик, – поправил д’Артаньян, успевший превратить свою бутафорскую шпагу в трость и вышагивавший по гладкому, выложенному шашечками, полу походкой Чарли Чаплина.
– Один чёрт – сибаритствуете! – любил Атос щегольнуть вычурным словечком от графа де ля Фер (или от Брокгауза и Ефрона).
– А что делать-то?
– Вообще-то репетировать.
– В прошлый раз мы порепетировали без де Тревиля. Потом он раскритиковал всё в пух и прах, заставил переделывать сцену полностью… Так что шарикобол наименее бесполезное занятие.
– Тогда зырьте сюда, – Атос извлёк из кармана лист плотной бумаги.
– Что там? – понукаемые любопытством ребята стали стекаться к Атосу, а тот, напротив, отстранять их от себя, требуя свободного пространства на дощатом шашечном полу.
– Ну, что вы толкаетесь? Сейчас всё увидите, – говорил он, раскладывая пахучую и хрусткую бумагу во всю её географическую ширь. На ней в синей сетке координат просвечивали кирпичного цвета кварталы какого-то города.
– Что это за город? – спросила Констанция.
– Это Париж! – торжественно объявил Атос.
– Да ну! – хмыкнул д’Артаньян.
– Ух ты! – выдохнул Арамис.
– М-м-да, – многозначительно протянул Портос.
Девушки же молча и разом наклонились над картой, стукнувшись лбами.
– Ой! – ойкнули обе, но от карты оторваться уже не могли, хищно впившись в надписи на двух языках – русском и французском.
– Вожирар, Монмартр, Риволи, Сен-Жермен… – шептали невольно губы и звуки эти опьяняли почище Божоле-нуво.
Сгрудившись тесной кучкой, сгорбившись, дыша в ухо соседу, тыкая пальцами в проулки, улицы, проспекты, площади, ребята наперебой прокладывали маршруты по тем местам, о которых они читали в книгах Дюма, Гюго, Хемингуэя, Ремарка… Мечтали о том, как будут однажды стоять на набережной Сены, бродить по улочкам Латинского квартала, сидеть в кафе «Клозери де Лила» или «Купол», часами простаивать в залах Лувра или Музея современного искусства…