Душа пела в предчувствии встречи с любимым домом, в ноздрях уже стоял деревянный запах брёвен. До дачи было сорок минут езды, шоссе было гладким, дорога не загружена, а душа ликовала!
Вера поставила машину во дворе, поближе к крыльцу, чтобы удобнее было перетаскивать из машины всё то, чем она была набита. Входная дверь оказалась не запертой. Сигнал тревоги ударил в голову: «Грабители! Ушли или нет?»
Зайти в дом Вера побоялась. Она пригнула голову и прошла вдоль дома, осторожно заглядывая в окна. Ничего подозрительного. Всё на своих привычных местах. Вера подошла к окну спальни и замерла. То, что она увидела, было в сто раз ужаснее любого грабителя! В её супружеской кровати спали обнажённые Борис и Лизонька, тесно сплетясь телами.
Как Верин кулак въехал в окно спальни, как она ринулась к машине с окровавленной правой рукой – ничего этого Вера не помнила.
Опомнилась Вера уже только в своей городской квартире, когда смывала с рук кровь, обрабатывала порезы и отмывала пол от кровяной дорожки, протянувшейся от входа в ванную комнату.
Она не помнила, как оказалась дома. Как, каким чудом доехала из пригорода в центр? И как могло случиться, что её не остановил ни один пост ГИБДД?
Рука болела, сердце разрывалось, но невозможно было заставить себя думать! Вера подошла к шкафчику, достала початую бутылку коньяка, вылила в чайную кружку и махнула разом. Через пару минут она уже была в состоянии прикурить сигарету. Руки ещё плясали, но уже не так неистово.
Что же случилось? Что? Дурной сон? Наваждение? Как он мог? Девочка, почти ребёнок! Что же теперь будет? Что она скажет Елене? Боже мой! Его же посадят! Девочке нет ещё семнадцати лет!
И правильно! Пусть посадят этого стареющего Пергюнта! Но Лиза! Лиза! Как она могла? Неужели гены? Конечно, разве могло родиться что – то нормальное у такой хабалки, как её подруга и какого – то алкаша из глубинки? Мысли взрывали мозг. А что будет с ней, с Верой? Её не учли! Мало того: решили пустить под каток, как не главную! Как ненужный, отслуживший своё утиль! Господи! Какое унижение! Она вспоминала свои отвергнутые ласки, и её бросало из холода в жар! Дура! Навязчивая и недальновидная. Он давно положил на неё со вселенским прибором. А она всё лезла, шептала… Как стыдно! Как невыносимо стыдно. Да чтоб он издох!