как раз тот эпитет, который, контрастируя со сдержанно-простыми приметами природы (просто «леса», «поля», «луга», «листва»), вообще лишенными эпитетов, является именно тем мазком, который усиливает выразительность всей картины и, не примешивая красивости, вносит красоту. Но главное все-таки не это. Главное – то, что стоит за словами (самыми точно найденными!). Главное – то, что можно было бы – назвать душой стихотворения, его сокровенным смыслом.
Удержать
колебанье листвы
…
избежать
приближенья коней
– то есть удержать хрупкую тишину природы, не спугнуть ее, не нарушить,
разрешая упасть
светлым волнам волос
Удержать во что бы то ни стало и «колебанье листвы», и «светлые волны волос», сохранить это заповедное биение тихой жизни, защитить его.
Мое осмысление этого стихотворения – вольное и субъективное. Но ведь иначе и не бывает. Читатель – каждый читатель! – воспринимает стихотворение так, как это присуще именно ему, и отрадно, конечно, если это к тому же совпадет с авторским замыслом. Но даже если и не совпадет, то все равно стихотворение, законченное, запечатленное на бумаге, уже принадлежит читателю в не меньшей степени, чем своему творцу, и читатель вправе «прочитывать» его согласно своему внутреннему чувству, своему восприятию.
Тот же самый контраст высокого и будничного, примет «земных» и «небесных», то же чуткое всматриванье, вслушиванье в природу явлений и в глубь самого себя присуще почти всем стихотворениям книги Евгения Дубнова. Вот, например, морозный московский трамвай, и поэт (или его лирический герой) смотрит в окна, «причудливо прочитанные льдом». Появляется чувство сопереживания. Тебе кажется, что и ты – в этом трамвае, в этой зимней ночной тишине. Ты смотришь в морозное окно, и тебе тоже хочется признаться:
Как я люблю, Москва, в твоих трамваях
Незанятое место у окна.
Сравнения и метафоры в стихах Евгения Дубнова радуют глаз свежестью и точностью:
бесснежный декабрь,
как разреженный воздух в горах,
обижает дыханье…
Или: «Небо твое разломилось, как хлеб, на двоих» (в стихотворении об Иерусалиме). Или:
Ветер с островов и дрожь листа
На изогнутом, как радуга, стебле.
Таких примеров в книге не мало.
Второй раздел книги так и назван: «Небом и землею». Здесь контраст и неизбежность переплетений, столкновений, взаимодействия «небесного» с «земным» выражены до предела четко: