– Чего ты на меня смотришь? Я просто спросил, умирают ли в Боккадассе чайки.
Ливия продолжала молча на него смотреть.
– Что, сложно ответить? Да или нет?
– По-моему, это глупый вопрос.
– Ты можешь просто ответить, не оценивая мой ай-кью?
– Я думаю, что в Боккадассе они умирают, как и везде.
– А ты когда-нибудь видела, как они умирают?
– Не думаю.
– Что значит – не думаю? Что тут думать? Видела или не видела! Третьего не дано!
– Не кричи на меня! Не видела! Доволен? Я не ви-де-ла!
– Это ты кричишь, а не я!
– Почему тебя интересуют чайки? Ты какой-то странный сегодня. С тобой все в порядке?
– Со мной все в порядке, в полном порядке, все отлично, прекрасно, лучше не бывает, черт бы побрал этот чертов порядок!
– Прекрати орать и поминать черта…
– Кого хочу, того и поминаю!
Ливия ничего не ответила, и он замолчал. Остаток пути ехали молча.
Почему, интересно, малейшая искра неизбежно высекает между ними ссору? И почему им в голову не приходит, что в таком случае логично пожать друг другу руки и расстаться навсегда?
Молчали всю дорогу, до самой Маринеллы. Вместо того чтобы немедленно отправиться в комиссариат, Монтальбано решил принять душ, чтобы успокоиться после перепалки с Ливией. А та, войдя в дом, немедленно заняла ванную.
Он разделся и робко постучался.
– Тебе чего?
– Давай скорее, я тоже в душ.
– Подожди, я первая.
– Ладно, Ливия, мне надо на работу!
– Я помню, только бумаги подписать!
– Да, но учти, я проехал от Вигаты до Палермо и обратно! Чтобы встретить тебя, между прочим. Мне нужно в душ!
– А я, разве я не проехала от Генуи до Вигаты? Это намного дальше! Сейчас моя очередь!
Значит, километры считать будем?
Чертыхаясь, он натянул плавки и пошел на пляж.
Солнце поднялось уже высоко, но песок под ногами был прохладным.
Холодная вода обожгла тело. Нужно плыть, не медля и энергично. Через четверть часа бодрого брасса он лег на спину и уставился в небо.
В небе, хоть ты тресни, не было ни единой чайки. Набежавшая волна захлестнула лицо, немного воды попало в приоткрытый рот. Вкус ее показался странным. Тогда он зачерпнул целую горсть и глотнул. Сомнений не оставалось, у морской воды был другой вкус, не такой, как раньше. Какая-то она менее соленая, даже горьковатая, как протухшая минералка. Может, поэтому чайка… Но тогда почему кефаль в трактире оставалась по-прежнему вкусной?