Ей прошептать, как шепчут дети:
– Ты, Муза, – Ангел доброты!
Люблю! Но я молчу об этом.
Никто не знает, кроме нас,
Каким чудесным было лето
Вдали от любопытных глаз.
В дому и на тропинке где-то,
Под солнышком и при луне
Ты мне светила мягким светом,
Преображая всё во мне.
И дней усталость проходила,
И становилась тень светлей.
Меня твоя питала сила,
И я, как ты, стала добрей.
Злых языков не замечаю,
Обид соседей не коплю,
Ложусь в постель, рассвет встречаю
Словами счастья: я – люблю!
И, как молитву, повторяю,
Когда тебе грозит беда.
С тобою разлучить, я знаю,
Никто не сможет никогда!
АНГИНА
Ой! Ангина-балерина
Расплясалась, разгулялась!
От кого ты мне, дивчина,
На беду мою досталась?!
Ох, тяжёлая то ноша.
Гостью щедро угощаю,
Но таблеток не дождёшься!
Лучше выпей с мёдом чаю,
Чесночком мёд заедаю.
Пропотеет гостья – знаю,
Даже взмокнет плешь седая.
Хорошо ль тебе, родная?
Заварю ещё я травки
Для незваной на дорожку,
Чтоб забыла про хозяйку
И про путь к её порожку.
АНАПА
Рассыпало солнце монетки
Яркою мелкою дрожью
И бьёт серебром по прохожим
В глаза разноцветием метким.
Кому-то очки помогают,
Кого-то спасает днём шляпа,
А солнце в песок всей Анапы
Горячие стрелы вонзает.
АНОНИМУ
Осенняя тема меня изменила,
Читателя тоже она извела.
Ах, осень! Ах, осень! Какое ей дело,
Что радугой лето сводило с ума?
Читатель замучился минусы ставить.
Что думает автор, куда он идёт?
Он время мечты переставил местами?
А может быть, мысли утрачен полёт?
Багряные, жёлтые, в крапинку краски,
Пятнистое небо, туманный рассвет,
Озёр опечаленных синие глазки,
Речных перекатов стремительный бег.
В багрянистом ранце так много чудачеств,
Так много открытий на каждом шагу.
И если в душе открыватель утрачен,
То я, к сожаленью, помочь не смогу!
Вот минус. А минус – всего лишь надежда,
Что плюсом он станет, но только моим!
А осень зимою закончится снежной,
И снег будет первый неповторим.
Чем минусов больше, тем выше над вами,
Над завистью вашей, над бренностью дней!
А это, увы, не ужалишь словами –
Личину, что мрака и смерти темней.
АПРЕЛЬ
Захмелел апрель порошей,
Занялась огнём заря,
И весна под лёгкой ношей
Задержалась у плетня.
Но запахло вдруг миндалем,
Знойным летом и землёй,
Растопились солнцем дали,
Снег прикинулся ручьём.
То, что было в чистом поле, –
Это всё твоё, моё;
Жаль ушедших дней до боли,
Как невсхожее зерно.
Только боль – моя отрада,