Власти ценили своих писателей, дороживших громадными тиражами, щедрыми гонорарами, домами, дачами, поездками за границу, санаториями и прочими привилегиями.
В 1991 году некогда славное издательство «Советский писатель» чуть ли не на последнем издыхании выпустило мою вторую книжку «Теневое движение».
Название связано с первым стихотворением о движущихся по стене теням, написанное под влиянием водки, температуры и самолюбия.
К тому времени я уже несколько лет не писал, поскольку перестал развиваться как поэт, а просто сочинять стало не в кайф.
На высокой нагорной земле
падал снег и ложился на тени
бедолаг, проходящих во мгле,
прораставших, как корни растений,
вверх и вниз, ибо не было сил
оторвать загустевшего взгляда
от скупых отчужденных могил
и ягнят оробевшего стада.
Падал снег изначально с небес
и под влажною тягой покрова
все теряло физический вес
и держалось лишь тяжестью слова.
Мы стояли, обнявшись во сне,
в забытьи, ощущая, чьи пальцы
на зрачках, и в какой тишине
обретают надежду скитальцы
галактических стран. Из прорех
в небесах на забытое стадо
падал снег, падал низ, падал верх
и листва недоступного сада.
Он заблудился в двух шагах от сна
но шел из города. За ним летели
на рванных крыльях спящая жена
и чуткое дыхание метели.
Но не догнали, сникли, разбрелись,
и вкось метнулась скользкая дорога,
и снежная растрепанная высь
мрачнела и тревожилась немного.
И было так уютно в небесах
душе заблудшей, что сгибался гулко
колючий ветер на его глазах
и затихал в сугробах переулка.
И не было уже пути назад,
все занесло, и звезды одолели
блуждавший тесный воспаленный взгляд,
густую боль в застывшем звонком теле.
Долог путь от заката к невесте
беглых снов, но собрались опять
в старом доме на проклятом месте
покаянные письма читать.
Молодые и страстные годы
пробежали, а люди стоят
на часах у порога свободы,
но молчат и дрожат невпопад.
И с другой стороны сторожат
душный мир, гиблый мор, липкий глад,
чуешь тесный нацеленный взгляд,
заклейменный отверженный брат.
И тебя, и меня сторожат,
и родных, и чужих – всех подряд,
и давно испоганили сад,
но стоят у заплеванных врат.
Не войдешь и не выйдешь – не надо
раздавать по кускам благодать.
У решетки запретного сада
безнадежно безгрешно стоять.
А невеста уже на пороге
беглых снов и струится в ночи.
Оставайтесь светлы и убоги,