– Я бы тогда к тебе подошел вот так, – Трой крадется к его креслу, задрав обе руки над головой. – И как схватил!
Это выглядит так же тупо, как и звучит. Он сгребает Майка в охапку, тот визжит как девчонка, айфон летит на пол. Вообще Майк – не девчонка, но визжит как китайская оперная певица. Зато отмахивается как настоящий английский гопник. Удар у парня мощный, хоть сам он довольно хлипкий с виду. Короче, Майк летит вслед за айфоном, Трой с криком отскакивает назад, закрывая рукой рот. Кровища брызжет во все стороны, мы думаем: ну все, солист наш остался без зубов. А он ничего, отходит от шока, ржет, размазывая кровь по лицу. Но ржет достаточно весело, чтобы было видно, что все его драгоценные зубы на месте. Только губа разбита. Он пытается заклеить ее пластырем с рожей Человека-Паука; неостроумно, но громко отшучивается… В общем, Трой тот еще идиота кусок, но безобидный.
Потом он добыл себе лакированные сапоги на платформе – ей-богу, гребаные ходули – и носился с ними целую неделю, пока ему не приспичило что-то другое.
У них с Майком вообще случаются сюжеты. В смысле, Трой любит его доставать. Один раз Трой добыл где-то жуткие тени: серые, с огромными блескучими хренями, дешевые, как почтовая марка, – это даже по упаковке видно.
– Давай, тебе пойдет, – убеждает он Майка.
– Да ну тебя.
– Да не сцы, Микки, – он угрожающе трясет тюбиком.
– Я не голубой.
– Пф-ф-ф… Когда-нибудь с мужиком целовался?
– Нет! Я же говорю, что не голубой!
– Откуда ты знаешь, раз ты ни разу не целовался с мужиком?
Майк напряженно сопит, делая вид, что разговор закончен, тычет своим гитаристским пальцем в сенсорный экран.
– Ну чего ты? – Трой склоняется над ним и снова трясет тюбиком.
Молчание.
Потом Трой наклоняется, хватает Майка за затылок, тянет к себе и со всей дури целует прямо в губы.
Майк уже не визжит как китайская оперная певица, скорее ревет как разгневанный медведь и отплевывается во все стороны, пока Трой с довольным видом заявляет:
– Ну вот, теперь ты точно знаешь, что не голубой, – снова вертит перед носом тени, невозмутимо разглядывает это барахло и делает вывод:
– Хм, надо же, оказывается, это лак для ногтей.
* * *
А еще Трой любит себя слушать. Это я выяснил довольно быстро. Как подтвердил Ральф: «Трой любит себя слушать. По крайней мере, говорит он много, а раз никто другой не слушает…» Говорит он про что ни попадя: про жизнь на Марсе, про преимущество кроссовок перед кедами (чушь!), про «вот эти крохотные хреновинки в карамельках, которые взрываются на языке». Короче говоря, болтает много, но подробностей о своей личной жизни выдает минимум. Про его семью мы знаем лишь то, что у него есть «богатенький папочка».