На её мордашке ни один мускулишка не дрогнул, и она, ничуть не смутившись, поинтересовалась:
– Чего так? Пьяница и дебошир почище Синицына?
– Кто??? Ржевский???!!! – Горбунов только что не подпрыгнул от удивления.
– Или он у вас бабник, каких мало?
– Да помилуйте, Валерия Константиновна! Какой же Ржевский… А-а-а! – и он сокрушённо рукой махнул.
Он нервничал, ёрзая на стуле, несколько раз порывался что-то сказать, но видимо не находил слов.
Потом решительно налил себе полную рюмку, и залпом осушив её, шумно выдохнул.
– Рже-е-евски-ий! Па-ару-учи-ик! Мать его… – с нескрываемым презрением процедил Батлер. – Да как его вообще… Не ступить не молвить не умеет! Не офицер, а сплошное недоразумение! Огородное пугало и то больше на военного похоже!
– Что, всё так плохо? – удивилась Лерка.
– Да если б не эта… как её… БАЛИСТИКА!!! Так и списали б давно к чёртовой матери! Посмешище!!!
Товарищ майор поручика явно недолюбливал. Хлопнув ещё разок, он смягчился и уже почти спокойно спросил:
– Да когда ж Вы, господа, это чучело встретить-то успели?
Я снова взглянул на Лерку, уж очень мне было интересно, как она выкручиваться будет.
– Прошу прощения, дорогой Николай Михайлович, – проговорила та. – Я неосторожно ввела Вас в заблуждение. Дело в том, что у нас в Австралии поручик Ржевский – это такой народный герой анекдотов. Гусар, лихой рубака, но при этом пьяница, бабник и невозможный пошляк. Саш, расскажи что-нибудь.
Опаньки! Вот так вот! Давай, Саша, выкручивайся!
Батлер с интересом уставился на меня. А я не на шутку озадачился. А попробуйте-ка вот так запросто без подготовки рассказать в приличном обществе анекдот про поручика Ржевского. Пораскинув мозгами, я всё-таки вспомнил один:
– Утро. На крыльцо выходит поручик Ржевский. «Боже мой!» говорит он «Красота-то какая! И как же я раньше всего этого не замечал?!». «Мать, мать, мать…» отозвалось привычно эхо.
Произнеся всё это как можно более повествовательно, я стал ждать реакции премьер-майора. С полминуты ничего не происходило. Сначала дядя Коля, похоже, ждал продолжения, потом начал осмысливать, а когда, наконец, осмыслил, громко расхохотался, даже ладонью по столу хлопнул.
– Да-а-а! Кто бы мог подумать?! – он ещё посмеялся, а потом совсем уж развеселившись, попросил: – Александр Константинович, не откажите, расскажите ещё что-нибудь. А я завтра офицеров наших порадую, что так, мол, и так Ржевский Ржевскому – рознь.