4 сентября 1316 год
– Тысячу или около того… – еле шевеля губами, любила по своему обыкновению начинать длинные и монотонные монологи матушка – Где-то в далёких землях существовало место, покорившее сердца многих и многих людей. Название я уже и не припомню, но выглядело оно, словно бы сошло со страниц настоящей книги. Вот только…
Матушка прикусила губу. В последние годы её состояние заметно ухудшилось. Лицо приобрело заострённые черты, дыхание стало тяжёлым и прерывистым, появилась одышка. Её было почти не узнать. Болезнь медленно брала вверх, и женщина прекрасно осознавала это. Своей и до того долгой жизни она была обязана лишь дочери, её счастью и отраде, что только-только достигла возраста семи лет. Прикованная к постели, она не часто бывала на улице, из-за чего весь её мир ограничивался одной маленькой комнаткой с кроватью, маленьким деревянным шкафчиком, прикроватной тумбочкой и столиком для письма. Только из рассказов юной непоседы матушка узнавала, насколько сильно всё вокруг поменялось в её отсутствие. «Сошёл ли снег с гор? Распустились ли уже цветы? А в городе как? Изменилось ли что?» – нетерпеливо осведомлялась она каждый вечер, пока Мейли растапливала печь. И так из раза в раз, до той поры, пока голос окончательно её не покинет. А случится это уже должно быть очень и очень скоро…
Матушка затолкала ненужные размышления на дальние полки мозга. Она вполне отчётливо видела грядущее. Оно было испещрено ножевыми ранами и преследовало её вот уже на протяжении многих лет. Вопрос лишь в том, когда именно эта бессмысленная игра в «догонялки» подойдёт к своему завершению? Ибо, если открыть глаза на правду, холера – болезнь неизлечимая.
– И что потом?
– Вот, а потом… потом…
– Не тяни – матушка искоса бросила взгляд на кислую гримасу дочери. Два крошечных детских глаза уже долгое время поглядывали на неё не то с тревогой, не то с любопытством, ожидая продолжения сказочной истории.
– Мейли, дорогая…
– Нет, только не снова! – вскричал девочка – Ты ведь обещала, что сегодня уж точно расскажешь её до конца!
Матушка приподнялась с постели и ласково обняла дочь за плечи, трепетавшие под старыми тряпицами сорочки. Ей вовсе не хотелось огорчать её, но и продолжать она была не в силах. Тело чуть заметно потряхивало, во рту сухо и хочется пить, но, как на зло, горло словно сдавил огромный ком. Казалось, её вот-вот готово вывернуть наизнанку.