Несколько мгновений я стояла, всё ещё прижимая руку ко рту в немом крике, но потом перевела взгляд на парня, лежащего на полу. Он был ещё жив, с трудом хватая воздух. Похоже, у него было пробито лёгкое. Я опустилась рядом с ним на колени, осматривая ранения. Все три выстрела в грудь, одно прямо там, где сердце. Я с трудом осознавала, что нужно зажать раны, но у меня не было ни бинтов, ни шины, ничего нет по рукой! Я вдруг стянула с себя футболку, складывая её в несколько слоёв, насколько это было возможно и прижала к его груди. Хлопковая ткань быстро пропитывалась кровью, с этими каплями из него утекала сама жизнь. Я оглянулась в поисках помощи, но здесь, как назло, никого не было. Я судорожно думала, как позвать на помощь, ведь руки отпускать нельзя! Кричать бесполезно, если никто не услышал выстрелов, то крики и подавно. Телефон остался в сумке у стола. Я так резко убегала от этого парня, что не побоялась оставить вещи без присмотра!
Сколько ещё у него времени? С такими ранениями, совсем немного – две, может быть, три минуты, подсказывал мне профессиональный взгляд. Сейчас у него шок от боли и потери крови, организм уже не сопротивляется. Одно из ранений должно пройти очень близко от сердца, если не в самое сердце. Я боялась снимать с него одежду, чтобы осмотреть, как следует, поэтому могла только предполагать. Даже если сейчас вызвать скорую, то они вряд ли успеют.
Я никогда не видела, как умирают люди. Трупы в морге видела, но сам процесс никогда. И вот сейчас я смотрю на последние минуты жизни человека. Ещё недавно он был живым, интересовался цветом моих волос, угадал моё имя, стоял так близко, что я чувствовала его тепло и запах, а теперь это тепло утекает буквально сквозь мои пальцы.
Я перестала чувствовать и без того слабое биение его сердца, когда первые люди стали появляться в коридоре. Кажется, это охрана, крупные мужчины в чёрной одежде. Время для меня остановилось. Я продолжала держать руки на его груди, не в силах оторваться, хотя было уже поздно, слишком поздно. Кто—то подошёл близко, ближе всех остальных, и я подняла глаза. Высокий мужчина в сером костюме, удивительно похожий на убитого парня, только старше, но бездна в чёрных глазах та же самая. Удивительно, какой точной может быть память в стрессе. Он тоже смотрел на меня, не отрываясь, пока его не отвлекли. Он моргнул, скидывая мóрок, и что—то сказал. Я не слышала слов из—за шума в ушах, только видела движение его губ. А потом кто—то потянул меня за руку, и я просто встала, как в замедленном кадре отрывая руки от безжизненного тела. Меня куда—то уводили, а я даже не могла сопротивляться.