Хок поморщился и сказал только:
– Мне очень жаль.
– Что тебе жаль? – прошипела я и неистово похлопала себя по щекам. Я должна проснуться. Быстро! Но не выходило. Никак.
В тот же миг у Хока прямо по лицу пополз особенно жирный паук.
Он отпрянул и хлопнул себя рукой по щеке. Но на него навалились еще десятки, засуетились и поползли по нему, все… прямо на меня.
– Уходи, Элис, – крикнул Хок. Наши взгляды встретились, когда он смахнул с плеча пару пауков. Я попятилась. Шаг. Два.
– Уходи, пока можешь! – торопил меня Хокинс.
Что-то поползло вверх по моей спине, и я прислушалась к совету Хокинса. Скуля, я повернулась и побежала, будто за мной гнался дьявол. Слезы катились по моим щекам, но я почти не чувствовала их, как и веток, хлеставших меня по лицу.
Это наверняка кошмар.
Просто кошмар.
Страшный кошмар.
Полгода спустя
Кошмар!
Задыхаясь, я поднялась с кровати. По спине тек холодный пот, а звук моего мобильника пронзительно отдавался в ушах. Дрожащими пальцами я нажала кнопку повтора. Подушка была смята и оказалась такой же потной, как и моя спина. Я опять проворочалась всю ночь. Еще одна ночь, полная кошмаров – и они стали для меня привычными за последние полгода.
Шесть месяцев.
Я снова откинулась назад и закрыла глаза.
Нет говорящих кошек.
Нет черных пауков.
Я не сумасшедшая.
Все это – просто кошмар.
Мантра успокоила мой трепещущий пульс, и я снова открыла глаза – как выяснилось, просто чтобы увидеть это.
На этот раз это было большим, как мяч для гольфа, с длинными черными ногами и трясущимся телом, которое выглядело так, как будто кто-то оживил дым. И оно как раз ползло по моей кровати.
– Черт побери! – Я снова рывком села. Паук прошелестел по покрывалу, а на полу я обнаружила еще десяток. Как и каждый день.
Они преследовали меня, словно живой кошмар, и постепенно у меня закончились объяснения, которые не сводились бы к тому, что я сошла с ума.
В последние месяцы я пыталась найти ответы.
Искала в Гугле самые возможные и невозможные вещи. Галлюциногенные грибы, например.
После этого я попыталась найти номер мобильного телефона этого Хокинса. Но ни у кого не было связей ни с Честерфилдом, ни с Сент-Беррингтоном. Все видели учеников интернатов только на вечеринках, которые они тайно устраивали, или в городе, где они то и дело возились со своими дорогими автомобилями. В конце концов, отчаявшись, я даже позвонила в Сент-Беррингтон и пару раз подошла к воротам. Но никто не ответил, и меня ни разу не впустили, если меня вообще кто-то заметил.