Подоспевший Иванилов сильно толкнул человека в пиджаке и тоже
свернул к берегу.
Мертвец опять невольно поплыл, но забарахтался. Взобрался на
противоположный берег.
Так они стояли, разделенные речкой, которую можно при желании
перепрыгнуть. С трупа ручьем стекала вода. На белом лице кривлялся
рот. Казалось, человек гримасничает. Его пальцы сжимались и
разжимались.
Послышался, перекрывая шум Клова, какой-то невнятный гомон. Из
портала появлялись еще люди в костюмах, первые политики страны,
члены правительства. Одни падали в Лыбедь, другие сворачивали и
неловко шагали по бетону.
– Надо валить! – Паша дёрнул первым.
Ребята громко бежали вдоль кирпичных стен, обгоняя волнящуюся
Лыбедь. Грузный Паша отставал, но с усилием шутил:
– У покойников и политиков одинаковый прикид.
Только в виду моста через Лыбедь, двойного, с основным проезжим
полотном и отдельно небольшой переходной пристройкой, там где
Иванилов недавно спускался, они остановились перевести дух.
Наверху, поперек, проехал троллейбус. Паша сгорбился, упёрся руками
выше колен и тяжело дышал.
– Понимаете, – спросила Яна, – Что это значит?
– Да, хаос наступил, – сказал Паша.
– Нет, где исток Клова?
– Ну, далеко отсюда. А, я же говорил, ход в подвалы существует!
Оттуда пролезли гаврики.
– Скорее от Дома офицеров или из Арсенала, – заметил
Иванилов.
– Какая разница? – Яна пожала плечами, – Оттуда, от
правительственного квартала, с их темпом они шли наверное со
вчерашнего дня. В темноте.
– Или их вели, эвакуировали, – Иванилов снял рюкзак, достал
оттуда сапёрную лопатку, разложил ее – одна сторона лезвие, другая
с зубьями, пилкой – и защелкнул фиксатор.
– Кто-нибудь вообще в курсе, – сказал Паша, – Что происходит на
Печерске?
– Я думаю, – ответила Яна, – Там что-то случилось, и всё, их
стали эвакуировать под землей, и это скрыли от народа.
– Так ближе ведь к вертолетной площадке на спуске.
– Значит туда нельзя было, не получилось.
– Утром значит в записи, – сообразил сам себе Паша.
– И что теперь делать? – Иванилов прижал пальцем оправу очков к
переносице, силясь вглядеться за поворот заточённой в бетонный
желоб реки. А позади, через перила моста перевесился мертвец, в
яркой тенниске и панаме. Панама слетела. Он что-то гундосил
заплетающимся языком, и оказалось, что в остальном наступила
тишина. Машины не ездили.