Мальчик вспомнил, как ещё будучи маленьким поймал медузу. Он тогда ещё не знал, что они бывают смертельно опасными и в своём невесомом теле таят огромную опасность. Да и как можно поверить в такое от этой слизи? Скользкая, более похожая на нечто студенистое, она переливалась из одной ладошки в другую. Он тогда положил её на камушек и начал с интересом наблюдать. Медуза тут же на его глазах растеклась на камне и стала уменьшаться в размерах. Это было удивительно. Когда медуза стала совсем крошечной, более схожей с каплей на камне, он поспешил вернуть её в море. Оказавшись в воде, медуза не сразу начала подавать признаки жизни, всё ещё оставаясь в том виде, в каком он её вернул. Но вот, прямо на глазах она стала преображаться, приобретя сначала цвет, а после и свою форму. А ещё он любил нырять в море и вытаскивать на берег раковины. Самые красивые он уносил домой и дарил младшим братьям. Но сейчас ему не хотелось купаться, он просто сидел на берегу. Как всё давно это было.
Мальчик и море. Это всё было так и не так. Стоило бы людям приглядеться внимательнее, и они вполне заметили бы, что его не меньше моря занимает шхуна, поблёскивающая на солнце свеженанесённым лаком. Любо даже далёкий от моря человек увидел бы обновление бортов, на которых с большой любовью вывели название шхуны: «Селестина». Новый такелаж, ещё не познавший морской стихии и палящих луче солнца, от которых некуда спрятаться.
Может быть, причина крылась в маленькой девочке, что посещала шхуну с красивой женщиной и импозантным мужчиной? Это произошло в тот день, когда шхуна бросила якорь у самого берега и с неё отчалила шлюпка с несколькими матросами. Именно в тот день и появились они в первый и последний раз здесь, на этом месте. Один из матросов хотел девочку поднять на руки, но мужчина властным движением пресёк его душевные порывы. С той минуты мальчик невзлюбил этого человека, пусть даже он никоим образом ничего предосудительного не совершил в его адрес.
На борту шхуны, не смотря на полуденные часы, никого не было. Об этом говорило хотя бы то, что все двери задраены, а на палубе ни единого следа. Не могли же матросы перемещаться по воздуху, если бы таковые имелись там. Что же в таком случае могло привлечь внимание мальчишки? Тем паче его одежонка не самой первой свежести с заплатками, прямо говорила, что он из бедных кварталов. Эти небольшие лачуги можно разглядеть даже отсюда если подняться на небольшую возвышенность. Они стоят настолько близко друг к другу, что кажется там и пройти между ними не представляется возможным. Среди этих серых домиков, больше похожих на игрушечные своими размерами, находится и его дом. В этом доме бедная женщина пытается управиться с кучей детишек, которые только и знают, что приставать с просьбой о еде. Эти дети не знают, что такое куклы или красивые игрушки, но уже познали, что значит: с самого утра ни крошки хлеба не было во рту. Все их игрушки морские раковины, выброшенные волнами на берег или кошки и собаки, что забредают в эти кварталы. По всему внешнему облику мальчугана заметно, что его воспитанием, как и внешностью, никто не занимался. Волосы, закрывающие пол-лица, едва ли имеющие представление о таком предмете, как расчёска, выцвели на солнце и представляли собою некое подобие птичьего гнезда. Босые ноги, никогда не знавшие обуви, на пятках потрескались, но неудобств не доставляли. Они, казалось, покрыты дублёной кожей, которым не страшны даже колючки.