Мы все такие нарядные в костюмах ходим вокруг елки и поем про маленькую елочку, которой холодно зимой. А Снегурочка все посматривает оценивающе по сторонам. И сложно угадать, что у нее на уме. Своим чутьем космонавта я понимаю: Снегурочка замышляет что-то плохое. И вот дедушка снова кричит, но уже более сдержанно: а теперь родители выходят, чтобы дети показали им фокус! Я думаю: какой еще такой фокус. Не успеваю озвучить свое сомнение по поводу того, стоит ли мне показывать им какой фокус, как родители, понимающе улыбаясь, выходят из актового зала. Изольда выходит с ними, оставляя нас наедине с дедушкой и Снегурочкой. Она говорит всем нам: а теперь, ребята, я завяжу вам глазки, чтобы дедушка мороз совершил свое волшебство. Я возражаю ей: неужели для волшебства нужно завязывать глаза? Она как-то раздражительно и нехарактерно для Снегурочки говорит: да, мальчик, без этого не будет настоящего новогоднего чуда. Нам завязывают глаза бархатными тряпками, от которых почему-то пахнет соляркой, как у моего дедушки в гараже. Начинает играть музыка.
Минут пять мы стоим, но совершенно ничего не происходит. Заходят родители, слышно, как они что-то обсуждают. Потом кричит какая-то женщина: Саша, Саша, где мой ребенок! Другой женский голос ей кричит вместе с первым голосом: Тая, где моя девочка, доченька! С меня срывает повязку моя мама и крепко обнимает. Очень крепко, к тому же еще ее начинает трясти. А потом мы идем домой, я спрашиваю: мама, а как же подарок. Но мама ничего не говорит, лишь упорно ведет меня к дверям актового зала. Сквозь шум множества голосов и криков я слышу, как Василиса спрашивает своего папу: а где дед мороз и Снегурочка? А потом слышу, как на Изольду начинают кричать родители: где наша дочь, кто были эти люди, вы в своем уме и так далее и тому подобное. Но мама выводит меня в гардероб, мы одеваемся и уходим домой. А я так и не получаю свой мешочек с мандаринами и конфетами. Сашу с Таей вроде бы так и не нашли по сей день.
В оконцовке нас затопили дрозды сверху. А тут еще Валера намазался тушью и ходит такой по коридору и непонятно говорит. Валера, ты нормальный или нет вообще? Давай лучше пойдем за эту Атлантиду качать. Валера говорит, что русалок не видели. Я немного не улавливаю нить и такой: прямо русалки, как в быличках? А он дальше мне говорит в своем костюме тройке такой деловой: мы росли на другой литературе, нам к этой уже не привыкнуть никогда. Прямо никогда, никогда? – подначиваю его. Он ничего не отвечает, потому что с потолка закапала вода и у Валеры потекла тушь. Он ее так странно намазал волнистыми полосками на щеках. Он, наверное, что-то хотел сказать этим жестом. Ну, молодец, если что-то нормальное, «нормального» нам как раз и не хватает.