– Эй!
– …..
– Прокатимся?
– Это вы мне? – недоуменно переспросил потерявшийся пес.
– Тебе, красавчик, тебе. – Высунувшись из окна еще дальше, дог похотливо облизнулся. – Ну как, прокатимся?
Лорду на миг стало жутко. Мерзко. Дико. Но его тело неуклонно молило о выживании – оно было готово принять любые удары.
Удары члена. Судьбы.
Члена, как судьбы.
Удары судьбы.
– А накормите? – спросил Лорд.
– И накормим, и напоим, – ответил дог, – ни о чем не пожалеешь. Ты к подогретым сливкам как относишься?
– Неплохо… – прошептал Лорд.
– Вот и по рукам. – Дог самодовольно рассмеялся. – То есть, по лапам. Хозяин, впусти его!
Увидев перед собой открытую дверь, Лорд нехотя запрыгнул в новую жизнь. Терпи… не ломайся, выде….рррр.. живай… все закончится. Непременно. Нескоро. Непременно… новая жизнь началась еще в дороге.
В дороге не домой.
Облака, думается мне, имеют границы. Всё, что выше них, уже нет, не имеет; в последние секунды перед тем, как войти в открытую дверь вечности, Тэцу Кавасима успел пожалеть о том, что он так и не отважился на древнейший самурайский обычай «Цудзигири», заключавшийся в опробовании своего меча на первом встречном.
Учитель музыки Тагаси, также любивший Мидори Сато и восьмой месяц ждущий от нее здорового ребенка жалел об ином: его лучший ученик Юкио Савамори, некогда являвшийся главной надеждой Японии, в десятилетнем возрасте так исполнил второй концерт Рахманинова, что наряду с ошеломленным премьер-министром, ему аплодировала и очнувшаяся от нервной спячки богиня Аматерасу – в дальнейшем Юкио Савамори сумасбродно встал из-за рояля, и в конце концов оказался в одном из подразделений «Якудза».
«Тени лотоса» – влиятельнейшей группировке, возглавляемой компанейским извергом Акэти Нобухарой.
Гангстер из Юкио Савамори вышел абсолютно никудышний, и первое же задание, состоявшее в погроме «Сусийной белого тунца», принадлежащей враждовавшему с Нобухарой Синдзаэмону «Лосю» Мацуде, закончилось для него сердечным приступом еще не подъезде к объекту.
По существующей в «Якудза» практике ему пришлось отвечать отрезанными пальцами.
За каждый провал по одному.
В недалеком будущем пальцев у Юкио Савамори осталось совсем мало: для дел он стал непригоден, но по волеизъявлению проявившего исключительную благожелательность Нобухары, частенько повторявшего: «не своей ты дорогой пошел, сынок – на рояле надо играть, а не ствол в нем прятать», Юкио Савамори, отрубив напоследок левый безымянный, позволили с позором удалиться и даже поспособствовали устроится в детский сад ночным сторожем.