Знахарку позвали, та травами отпоила. Только вот девка, как умом помутилась. В глазах ужас застыл.
Платье то это злосчастное, мужики сжечь хотели, да только не горит оно. Хотели к ручью оттащить, так даже крюками трогать страшно. Будто живое оно становится, как только тронешь. Зашевелится ткань и начинают из платья змеи ползти в разные стороны, да под завалинки в дома пробираться. Так и оставили его в пыли валяться. Решили, что лучше за сечником вольным послать. Так и поступили. Отправили Варяжко. Парня, что давно к Умиле в женихи набивался.
День прошёл, а люд темнее тучи ходит. Очень уж тряпка эта страхов нагнала. Да и змеи по всей деревне ползают. Кого ужалят, а кого просто напугают. А как солнце село, иная напасть пришла. Опустился туман на деревню. Холодный, будто мертвец надышал. А вскоре и сам мертвец появился, будто из воздуха возник.
Стоит под окнами дома шкурника, пальцем на платье указывает и воет.
– Взяла! Выходи и отдавай!
А у Умилы от страха душа в пяты ушла. Боязно ей до смерти, но вой мертвеца такой, что вот-вот кровь из ушей пойдёт. Забилась она под лавку, уши руками закрыла и мычит. Сестра её, Смирена, ставню приоткрыла и как крикнет – Вон платье твоё, забирай и уходи! – да только мертвец на своём стоит, пальцем указывает и вернуть требует. Так до рассвета и простоял. А как туман с рассветом рассеялся, так, кто кур недосчитался, кто уток. У кого поросята издохли.
Прибежали люди к дому шкурника и давай ответ с него требовать. А заодно и требовать, что бы возместил ущерб причиненный. Не по нраву это было ему, да ругаться с соседями ещё меньше хочется. Пусть не его вина, а дочери, но ответ держать надо. Отдал живность со своего подворья, да пообещал, что как сечника гонец приведёт, сам с тем и расплатится. А коли денег не хватит, дочь старшую в рабство продаст.
Успокоились соседи, притихли. Да только ночью повторилось всё. А на утро опять, кто птицы, кто другой живности не досчитался. А после третьей ночи и пару стариков на деревне к Кондратию отправились.
Затихла деревня. Днём на улицу никто не выйдет, а ночью и подавно. Кто ставни наглухо заколотил, а кто в бане заперся. Ждёт возвращения мертвеца.
Аккурат к закату гонец вернулся. Из сил выбился, но успел. Отдышался минуту, воды студёной безмерно выпил, чуть голоса не лишился. Стали его расспрашивать, где, мол, Варяжко ты был? Почему сечника не призвал?