Эдвин все ближе подходил к лестнице. Попутно писатель осматривал то, что будто бы сотворило стадо слонов. Кресла и скамейки были разбиты на несколько частей. Картины лежали лицом вниз. На некоторых дверях цифры из последних сил старались удержаться на месте. Но именно в них Эдвин увидел хороший звоночек. Нумерация говорила, что это по-прежнему второй этаж.
– Надо обратиться в полицию, – Эдвин дошел до лестницы и с вдохновением побежал вниз. – На ресепшене должен быть телефон! Наверняка!
Спускаясь по лестнице, Эдвин все больше мог видеть холл. Сам этаж выглядел так, будто бы пережил пару ураганов “Катрина”. Все вокруг было разбросано, кресла валялись в хаотичном порядке по всему лобби. С правой стороны на свидании с полом была упавшая массивная люстра. В то же время пол осыпан какими-то листами бумаги вперемежку с крупными щепками от столов. По бокам от ресепшена стояли аквариумы, точнее, то, что от них осталось. Два разбитых дома для рыб создали небольшое озеро около себя. Вода занимала половину холла, огибая потрескавшиеся квадратные колонны. А вокруг царила мертвая тишина. Ни души, лишь изредка слышалось мерцание одной из лампочек на люстре, что так и не успела стать жертвой торнадо.
– Эй, здесь есть кто-нибудь? Мне нужна помощь, пожалуйста! – кричал Джойс, медленно вращаясь вокруг себя. Но в ответ он слышал лишь эхо, что отражалось от мраморных стен и зеркал. – Здесь есть кто-нибудь? Эй! Помогите!
Во время криков в пустоту писатель заметил три двери. Две, из которых находились напротив друг друга, а последняя была справа от ресепшена. Одна из них намекала на выход из отеля, другая же выглядела как вход в соседний зал. На последней висела табличка – “Техническое помещение”.
Джойс еще пару раз позвал на помощь по пути к ресепшену, что стоял на противоположной стороне от лестницы. Огромный стол из красного дерева явно намекал, что он обошелся не в один цент. В двух шагах от дорогой части интерьера Эдвин резко остановился. Вокруг погас свет и отправил отель во тьму.
– «Только, черт, этого же мне и не хватало», – подумал Эдвин и вынул из кармана револьвер. Писатель крепко сжал рукоятку и замер в ожидании какого-либо подвоха. Ладони тряслись, будто бы мужчина только что проснулся из недельного запоя. Страх – это как порок, засевший глубоко внутри Эдвина, никак не покидал его душу сегодня.