Но вот постепенно она стала замечать, что его веселье зачастую вредило окружающим. Он любил розыгрыши, и если одни были сравнительно безобидны, как наподобие того, что в столовой института он подсыпал в чай или кофе зазевавшегося однокурсника соль, то некоторые другие были уже не столь веселы, как, к примеру, в бутылку шампуня добавить крем для депиляции и закинуть его в душевую в общежитии. А некоторые порой выходили за рамки, как, к примеру, расфасовать муку по мелким пакетикам, незаметно подбросить кому-то, а потом анонимно сообщить, что видел у него в сумке наркотики. Или заварить монтажной пеной выхлопную трубу чьей-либо машины, заодно и пройтись по её дверям. А потом позвонить владельцу машины, заставляя того под каким-либо предлогом срочно срываться с места и куда нестись, на той самой машине.
Последними каплями были два розыгрыша, первый – он подсыпал другому однокурснику, страдающему аллергией на морепродукты, в его порцию мелко-мелко накрошенных, практически в состоянии порошка, кальмаров. Результат – парня еле еле откачали. Артур же утверждал, что не существует никакой аллергии, и если не видеть, что в еду добавлены морепродукты, то ничего и не будет.
А второй и самый, как считала Алла, чудовищный, он с помощью одного из друзей взломал в одной из социальных сетей страницу своего однокурсника, виновного лишь в том, что не дал списать, и добавил туда кучу обработанных в фотошопе его фотографий, где он целовался с парнями. Всё было бы, наверно, безобидно, но вот только отец того самого однокурсника оказался жутким гомофобом и тем же вечером, обнаружив на странице своего сына эти фотографии, избил его до полусмерти. Итогом было то, что жертва розыгрыша едва не стал инвалидом, вынужденный ходить с костылями, а его отец получил несколько лет лишения свободы, да ещё и развод.
И снова Артур был уверен, что не виноват ни в чем, не он же избивал того парня.
После этого они очень сильно поссорились, вплоть до разрыва отношений. Спустя пару месяцев Алла стала встречаться с тридцатилетним мужчиной. Считая, что он будет вполне серьезным, не то что этот Артур. Отчасти она была права, но в выборе всё равно сильно ошиблась, довольно сильно.
И теперь вот Артур стоит напротив неё. Сколько ему уже, тридцать пять или шесть? Неважно, всё равно с ним уже ничего не связывает. Но невольно подалась назад. Артур всё ещё красив, взгляд такой же пренебрежительный, что и раньше. И чувствуется, что не слишком-то он и повзрослел, всё так же полагается на деньги своего отца.