Поздравляю себя. Я — мамочка! У меня есть три прекрасных
подростка, а скоро подоспеют маленькие хатчлинги*. Как хорошо, что
я многогрудая, и сумею одновременно накормить всех шестерых! И я
уже без ума от моих детёныщей — они же мои, раз я превратила их? И…
осталась ли в них их память, или они всё забыли, и осталась только
их детская «душа»? Я не знаю… но знаю, что они красивые!
После сытного обеда драконята осоловели и, так и уткнувшись
мордочками ко мне в живот, уснули. Я лизнула каждого: по голове, по
спине, по их крыльям. Милые мои, как же я рада, что вы теперь
драконята! Наверное, лучше, чтобы вы были взрослыми драконами, как
я… но видимо, моего огня не хватало, или это так повлияло, что я
готовлюсь к вылуплению детей. Я не знаю!
Надо унести вас ко мне в дупло. То-то Птиц и другие грифоны
обрадуются пополнению в нашем драконьем полку! Я послала сигнал,
его приняла разведчица и с воздуха перенаправила к мужу. Он
ответил, что уже вылетает, и я принялась его ждать, иногда лижа
уснувших детей по спинкам.
Он прилетел, и тоже сел в воду. Только вот как наших детей
переносить? «По старой памяти» я думала о том, чтобы нести их в
лапах, или даже в тех больших корзинах, куда они собирали рогоз. Но
Птиц с негодованием отверг такие предложения, и усадил одного из
драконят за шкирку на мою спину, туда, где она соединяется с шеей.
Драконёнок так и не проснулся, но сразу обхватил мою шею, и даже
выпустил коготки, зацепившиеся за мой крепкий подшёрсток. А так
куда удобнее!
К сожалению, третий не поместился ни на одну из наших шей, и
пришлось звать разведчицу. Её шея тоже подошла, хоть и в месте
объятия довольно сильно подмялись перья. Я боялась, что они будут
скользкие, и даже когти не помогут, но быстрый тест носом показал,
что даже за перья можно отлично держаться. И мы полетели домой.
Вечером детёныши проснулись. Они пытались что-то сказать, но
(видимо, по привычке) пытались говорить горлом. Я, сидя на яйцах,
несколько секунд наблюдала, как их мордочки выражают недовольство,
когда они поняли, что их речевой аппарат не предназначен для
отрывистых звуков, а длинный и раздвоенный язык не даёт
достаточного препятствия для прохода воздуха, а потом просто
послала сильный радиоимпульс на волнах их небольших рогов. Они
сразу обнаружили новый канал речи, и наконец, сказали свои первые
слова. «Мама»… хорошие мои, я вас научу говорить так, как говорим
мы!