Через несколько моих шагов мы вышли на лагерь. На самом деле,
неплохой: две лёгких палатки, двухместная и одноместная,
оборудованное из глины кострище с висящим над ним котелком и две
кучи мусора, пластик и железо. Похоже, его обитатели уже поняли,
что попали куда-то не туда, и даже построили примитивную углежогную
кучу, обмазанную глиной для пережога древесины в уголь, но
задействовать её не успели — из-за меня, вестимо.
Драконята разбрелись по лагерю. Они всё нюхали, трогали лапами и
носом, а их уши двигались во все стороны, будто впервые слыша
окружающие звуки. Кажется, они начали соотносить себя сегодняшних с
тем, кто они были раньше. Необходимая вещь, если хочешь понять, что
ты не прерывался, а просто изменился. И когда всё было потрогано и
разнюхано, драконята возвратились ко мне, тихонько зовя мамой. И я
облизала каждого, снова.
— А сейчас всё иначе! Столько новых запахов, звуков, и даже цвет
кажется поменялся… — начала вторая драконочка, когда я лизала её. —
И красная луна — мы её не видели, только на фоне неба что-то чёрное
иногда пролетало. А вот нектар из цветов наверняка будет такой же
вкусный.
— И как вы его пили? Таких длинных языков, как сейчас, у вас
тогда наверняка не было, — ответила я, улыбаясь клыками.
— А мы делали трубочки, из рогоза! С ними можно дотянуться.
Я немного помолчала, чувствуя, как ко мне жмуться драконята. Но
этот вопрос всё равно надо задать, а то так и буду себя
спрашивать:
— Вам не кажется, что я вас заставила быть такими? Что вы бы не
хотели быть детьми, чтобы были такие чувства ко мне, да и вообще,
быть зверями? — кажется, я даже чувствую свои прижатые к голове
уши.
— Ма, ну что ты! — воскликнул драконёнок. — Ты не заставляла.
Это… это так и должно быть. Мы — драконята, а ты — наша мама. Это
правильно, а что было раньше, уже совсем не важно!
И я опять лизнула каждого. Это так привычно и правильно — лизать
по шерсти языком, особенно по шерсти своих драконят. И они
принимали эту ласку как должное, как и то, что кормятся из моей
груди. Разве это не так, как должно быть? Мне кажется, да.
Отдохнувшие дети пробовали то, насколько то или иное вообще
съедобно. Пластик, как и оцинкованный металл консервных банок,
ожидаемо оказался невкусным, зато подсохшую глину схрумкали с
удовольствием, и мне пришлось чистить их мордочки от глиняной пыли,
застрявшей в шёрстке, и они с удовольствием урчали, когда мой
раздвоенный язычок проходился по кончику морды. Ну, а в конце,
попробовали цветы, те, что помельче, ибо их языки всё же были не
такие длинные, как у взрослых. Но всё-таки, возле цветов мои
драконята задержались надолго, вылакивая всё до капли. И когда они
наелись, мы наконец приступили к именованию всех этих предметов на
наш новый беззвуковой язык.