Солнце пекло. Растения приняли это, как сигнал к действию, и
начали распускаться почки, наполняя воздух кучей свежих запахов.
Некоторые из распустившихся на наших домашних деревьях грифоны
аккуратно подъедали, чтобы ветки росли только в нужную сторону, и
полностью выедали те, что росли на краю полян. Я тоже попробовала —
вкусно, настолько же, как и сильный запах, царивший около них.
Кузнечество
Мы нашли много интересных минералов. Синий, один из самых
сложных в плавке, требующий два этапа, но по словам Знающей о
Камнях (да, это было её имя!), очень твёрдый и при этом не хрупкий.
Так же, нашли и много красных минералов, в том числе и бокситном
виде, из которых получается то, что очень похоже на сталь, только,
по словам грифоницы, не ржавеющей, а только покрывающейся
красно-коричневой патиной. И даже нашли месторождения ярко-голубой
глины, которая может дать прекрасный лёгкий металл — но там надо
было выдерживать определённую температуру, ибо перегрев грозил
превращением металла в кристаллы синего цвета, красивые, но
бесполезные для использования в орудиях, так что, я отложила её на
потом.
В эфире витали разговоры о том, что смену ещё одного года надо
приурочить не к цветению деревьев, как раньше, а к первой весенней
плавке. Улавливая своими рогами такие разговоры, я чувствовала
радостное смущение, хоть, всё же, было и немного стыдно за такое
внимание ко мне. Вскоре разговоры вылились в обсуждение — и с
Птицем во главе стая решила, что так и будет, что новый год
начнётся с того, когда я выплавлю свой первый весенний металл.
Утром собралась вся наша стая. Я смотрела на их морды, видела
среди них почти половину новых, осенью бывших ещё совсем птенцами,
а сейчас уже выросших в половину взрослого роста, и видела в них
всё ту же радость. Хоть ожидания уже поутихли, ведь это далеко не
первая плавки, но всё-таки, они внимательно ждали.
И вот, я снова выдуваю огонь, почти синий, дабы быстро разогреть
руду. Тигль быстро накаляется, пышет красным жаром, а из камней
выплавляется металл, оставляя немного плавающего по поверхности
шлака. Я иногда снимаю его, не забывая поддавать огня, и кладу
новые камни. Так повторяется несколько раз, пока тигль не
заполняется, а вокруг меня не лежит кучка остывающей пустой
породы.
Я хватаю тигль щипцами медленно выливаю его в форму кирки. Лью
небольшой струйкой, дабы дать воздуху уйти, и иногда кидаю взгляды
на восхищённые морды грифонов, некоторые из которых, молодые, из
недавнего выводка, даже пододвинулись ближе. Потом кладу тигель
обратно, чувствуя, как накалилась и запахла сухостью шерсть на моих
лапах. Без поддержки моим огнём он медленно остывает, и я уже знаю,
что металл там неимоверно тягуч и скоро полностью затвердеет, как
это сделала та его часть, что уже в форме. Но мои дети помогают
мне, и поддерживают металл в жидком состоянии при помощи своего
дыхания.