***
Через примерно четыре с половиной часа Георгий Неустроев и Михаил Скоробогатов вместе со своей ротой покинули Григоровку и направились к передовой. Было уже сумеречно, но Георгий видел, как Наталка выбежала из дома и стояла у калитки. Она взглядом искала его. Георгий не выдержал и самовольно покинул строй. Он подбежал к Наталке и крепко обнял её:
– Ты жди! Жди меня, кохана! Я вернусь! А твоя вышиванка будет всегда со мной! И она всегда будет мне напоминать о тебе!
Георгий и Наталка вновь обнялись, и младший сержант с трудом оторвался от девушки и побежал догонять ушедшую вперёд роту.
Каждый день с небольшими перерывами на завтрак, обед и ужин (немцы как всегда были пунктуальны и привыкли всё делать строго по расписанию) на западе грохотала канонада. До передовой от Григоровки путь был не такой уж и долгий, но в основном он проходил по безлесной местности, и поэтому командир батальона, старший лейтенант Тихон Ламко, отдал приказ выдвигаться поздним вечером, чтобы затемно занять позиции. Бойцы шли гуськом. В батальоне сейчас было меньше двухсот человек, хотя в начале сентября их было почти что в четыре раза больше.
Ночь выдалась тёмная и беззвёздная, молодой месяц редко выглядывал из-за туч. Температура понизилась, да так, что изо рта повалил пар. Иногда налетал с реки ветер, и он мог обжечь до костей. Георгий по плотнее запахнул шинель. Под гимнастеркой у него была вышиванка, которую ему подарила Наталка. И эта вышиванка сейчас его грела. «Какая же эта девочка забавная, особенно когда она начинала говорить на своей украинской мове, но и какая при этом была трогательная!» – подумал Георгий, ещё раз вспомнив их вроде бы и совершенно случайное знакомство.
Оба они были в какой-то степени ещё детьми. Особенно это касалось конечно же Наталки. Они всего-то общались с ней совсем ничего, день, даже день неполный, но и за эти считанные часы между ними не только возникла обоюдная симпатия, но и успело свершиться нечто большее, зародиться чувство, и они обменялись обещаниями, что встретятся после войны. Только он, Георгий, должен выжить. И сама эта вышиванка, и мысли о Наталке, об украинской девчушке из Григоровки согревали в данную минуту не только тело, но и душу Георгия, и ему уже казался не таким злым и колючим осенний ветер.